– Боже мой, да это почище, чем в армии, – сказала мне Бэйба. Её голос шёл откуда-то снизу и сбоку, потому что наши головы были в этот момент едва ли не у земли.
– И так вот зимой и летом, – произнесла девушка рядом с нами.
– Пожалуйста, не разговаривайте, – велела сестра Маргарет.
Она стояла, вытянувшись на носках, и считала до десяти. И пока мы все так стояли, по улице прошёл, насвистывая, мальчишка с молочными бидонами в руках. Его свист показался нам нежнее звуков флейты. Нежнее, потому что он даже не мог представить себе, насколько счастливее он сделал нас. Нас всех. Он напомнил нам о том, как мы все жили дома. Мы отправились завтракать.
На завтрак были чай и хлеб с маслом, да ещё на тарелке каждой девушки лежал кусочек джема величиной с орех. Мы стали оживлённо разговаривать друг с другом.
– Спасибо тебе за пирог, – поблагодарила меня девушка, сидевшая против меня за столом. У неё были чёрные волосы, чёлка и бледная, покрытая веснушками кожа.
– О, так это ты? – сказала я.
Она была милая. Не то чтобы хорошенькая или яркая, отнюдь нет, но милая. Как сестра.
– Ты откуда? – спросила она, и я ответила.
– Я получила стипендию, – добавила я.
Пусть уж лучше она узнает это от меня самой, чем от Бэйбы.
– Да ты, стало быть, просто гений, – сказала она, нахмурившись.
– Вовсе нет, – возразила я.
Но тем не менее мне пришлась по сердцу ее похвала. Она как-то согревала меня изнутри.
– Меня должны навестить в воскресенье. Тогда у нас будет вдоволь пирогов и других вкусностей, – добавила я.
Мне очень хотелось сказать ей что-нибудь приятное, потому что она была моей ближайшей соседкой по спальне и, как мне показалось, сладкоежкой, но тут вошла сестра Маргарет и захлопала в ладоши.
– Прошу тишины, – объявила она.
Мне показалось, что её слова остались в трапезной, повиснув над нашими головами. Она стала читать нам вслух текст из духовной книги. Это было история святой Терезы, и в ней говорилось о том, как она, работая в прачечной, нарочно подставляла глаза под мыльную пену для умерщвления плоти.
– Не подставляйте ваши глаза под мыльную пену, – тихонько пробурчала Бэйба себе под нос, а я испугалась, как бы её не услышали.
– Я готова выпить лизол или ещё какую-нибудь дрянь, чтобы только выйти отсюда, – сказала она мне, когда мы выходили из трапезной.
Один человек у нас в городке отравился таким образом. Сестра Маргарет прошла мимо нас и послала нам укоризненный взгляд. Но она едва ли слышала, о чём мы говорили, иначе мы бы туг же вылетели из монастыря.
– Я предпочла бы быть протестанткой, – сказала Бэйба.