— Здравия желаю, товарищ майор! Всыпали немцам?
— На совесть дали.
Лейтенантик чуть потише спросил:
— Потери большие, товарищ майор?
— Видишь? Все, кто остался.
Тот молча кивнул.
— У меня от батареи тоже только два орудия уцелело… Ещё бы — пока вы город чистили, на нас эсэсовцы двинули. Контратаковали. «Дас Райх»…
— Что?!
— Угум. Но мы им дали жару! Восемь штук спалили начисто, а остальных попятнали тоже не слабо. А это вы, товарищ майор, венгров пожгли?
— Каких венгров?
— Ну, возле города стояли штук десять танков разбитых, и такой вот как у вас…
— Тогда — мы. Просто я не понял, что то мадьяры были…
— А… Ой! Смотрите! Кого гонят то!
И точно, всё больше людей на площади отрывалось от своих занятий и смотрели на марширующую колонну. Внимание к себе она привлекла тем, что состояла из крикливо разодетых женщин явно нерусского вида.
— Кого гоните, славяне?
Прозвучал молодой задорный голос из толпы пехотинцев. Усатый сержант басом ответил:
— Публичный дом гоним. Для господ офицеров. Так драпали, что даже шлюх своих забыли!..[13]
Александр сплюнул на снег и закурил, но насладиться табаком ему не дали:
— Майор Столяров?
Перед ним возник капитан в новеньком белом полушубке.
— Так точно.
— Получите приказ и распишитесь в квитанции…
Едва тот ушёл, как майор вскрыл пакет и, прочитав его, выругался.
— Что такое, командир?
— Два часа на отдых, потом дозаправиться, добрать боезапас и дальше. На Харьков.
Хоть бы чуток отдохнуть дали, заразы! Ладно. Механикам-водителям — спать. Остальные — за работу: проверить машины, сдать гильзы. Сейчас подойдёт топливо и снаряды. Вопросы есть?
В ответ прозвучало уже привычное:
— Никак нет, товарищ майор…
…Небо почему то было багровым… По алому фону медленно плыли кроваво-красные пушистые даже отсюда облака… Как больно… Темнота…
Подполковник Столяров вновь очнулся через несколько часов, когда солнце уже проделало полный круг по небу и наступило утро следующего дня. Очнулся от того, что его щёку вылизывал шершавый язык…
— Гитлер? Ты? Жив? Где я?
Он попытался приподнять голову и вскрикнул от боли в ушибленном теле. Затем сцепил зубы и рывком перевернулся на живот, с трудом удержавшись от крика. Кот довольно мяукнул. Прямо перед Столяровым в лес уходил путь из сбитых и переломанных ветвей и деревьев, а чуть поодаль, метрах в пятидесяти — воронка и обломки самолёта…
Полк подполковника Владимира Столярова воевал под Сталинградом недолго. После ликвидации котла их дивизию перебросили на Украину, под Харьков, и в одном из вылетов самолёт комполка подбили. Он тянул до последнего. Стрелок был убит на месте этим же снарядом зенитки, Владимир приказал всем уходить, а сам пошёл на вынужденную, поскольку двигатель уже сдыхал. Но поскольку подходящей площадки не было, пришлось прыгать. Он едва не прозевал момент, когда хватало высоты для раскрытия парашюта. Последнее, что он помнил — это как сгребает Гитлера и запихивает кота себе за комбинезон. А потом — рывок и темнота…