под лопатку врагу… Готов! Наш толчком сваливает убитого с себя, выбирается наружу из под тела и яростно трёт себе шею. Подмял его ганс. Майор вовремя подоспел. Что-то бормочет «чумазый».
— Извини, я ничего не слышу. Контузило.
Тот молча берёт Столярова за шею и куда-то резко нажимает. Щелчок отдаётся в ушах, и внезапно прорывается жуткий грохот.
— Болеть будет потом зверски. Но пока поможет. Слышишь меня, друг?
— Теперь слышу, хотя и с трудом. Майор Столяров.
— Старшина Иванов. Из тридцать второй бронебригады. Что делать будем, товарищ майор?
Александр осмотрелся вокруг — светлые внутренности танка как ни странно внушали доверие и спокойствие.
— Хорошая машинка, старшина?
— Да уж, сколько они наших пожгли…
— Вот и мы их пожгём. Ты кто?
— Механик-водитель, товарищ майор.
— А я — командир, как понимаешь. Но разберусь. А ты?
— Я, вообще-то, кадровый. Ещё на «БТ» начинал…
— А я — на «двадцать восьмых». Справимся?
Старшина заметно повеселел.
— Так точно! Только вот. Экипаж у нас маловат…
— Ничего, сейчас ещё кто-нибудь приблудится… Помянешь моё слово!
— Докладывай, замполит, как у нас дела обстоят в полку, пока мы отсутствовали?
Тот как-то странно передёрнул плечами, затем выдохнул:
— Хреново обстоят, командир. Гости у нас.
Александр насторожился:
— И кто?
— Контрразведка. Полковник Незнакомый, и с ним ещё двое. Вчера вечером прикатили, всю ночь личный состав к себе таскали, так что — сам понимаешь, командир…
— И тебя допрашивали?
— Да нет… Почему то… Только рядовых, да сержантов…
Александр покрутил головой из стороны в сторону, словно воротник гимнастёрки был ему тесноват.
— Ещё что?
— Пополнение прибыло. Двенадцать человек. Молодёжь.
— Все?
— Все. Прямиком из учебки. Качинское лётное.
— Понятно. Где сейчас?
— В столовой, естественно. Отъедаются. После тыловой то нормы…
— Не обдрищутся потом?[52]
— Да не должны. Врач с ними.
— Ясно…
В дверь постучали, и на пороге появился неизвестный красноармеец в синей фуражке войск НКВД.
— Товарищ подполковник Столяров?
— Да.
— Рядовой Чугунов. Вас, извините, полковник Незнакомый просит прийти…
Лётчик поднялся, обменявшись короткими острыми взглядами с замполитом. Впрочем, на душе отлегло — раз просят, значит, не арестовывают…
Старый знакомый сидел за столом в предоставленном ему на время блиндаже. Было сильно накурено до такой степени, что табачный дым висел в воздухе словно слоями.
— А, Саша… Садись. Дело есть.
Тот присел на самодельный табурет, ожидая неприятного разговора о Бригитте. Но вместо этого Незнакомый достал из портсигара очередную папиросу, закурил, затем выдохнул дым в сторону и глухо произнёс: