— Армитидж, он что, ранен? Ты сказал — кровь?
— Не знаю. Но только рубаха вся в крови, и крыша у него совсем съехала.
— О'кей,— сказал Кейс.— А как же я? Вы намылились домой, а как же тогда я?
— Как — как? — удивился сионит.— И ты тоже со мной, брат. Мы двинем в Сион вместе с Аэролом, на его «Вавилонском рокере». Оставь мистера Армитиджа говорить с этой кассетой духа, пусть один дух пудрит мозги другому…
Кейс посмотрел через плечо Мэлкома: там, в потоке воздуха от старого русского воздухоочистителя, качался гамак, куда он затолкал свой взятый напрокат скафандр. Он закрыл глаза. И увидел, как в артериях растворяются ядовитые капсулы. Увидел Молли, карабкающуюся по бесконечным стальным скобам. И открыл глаза.
— Я не знаю,— сказал Кейс, чувствуя странный привкус во рту. И взглянул на деку, на свои руки.— Не знаю.— Он поднял глаза на Мэлкома. Коричневое лицо, очень спокойное и очень внимательное. Подбородок прячется за высоким шлемным кольцом старого голубого скафандра.— Ведь она же еще там,— сказал Кейс— Молли. В этом самом «Блуждающем огоньке». Если где и существует Вавилон, так это там. Если мы ее бросим, ей не выбраться, Танцующая она там Бритва или нет.
Мэлком понимающе кивнул, мотнув косичками, похожими сейчас на воздушный шарик, засунутый для чего–то в сетку.
— Она твоя женщина, Кейс?
— Не знаю,— пожал плечами Кейс.— Скорее, вообще ничья.
В нем снова вспыхнул нестерпимый, нерассуждающий гнев.
— Да идите вы все на хер! — закричал он.— И Армитидж, и Уинтермьют, и ты, и всех вас на хер! Я остаюсь здесь.
Лицо Мэлкома расцвело улыбкой.
— Мэлком — парень простой, Кейс. «Гарвей» принадлежит Мэлкому.
Рука в перчатке шлепнула по панели, и из громкоговорителя буксировщика загрохотали басы сионского даба.
— Мэлком никуда не побежит. Я поговорю с Аэролом, зуб даю, он решит так же.
На лице Кейса появилось полное недоумение:
— Что–то я вас, ребята, совсем не понимаю.
— Я тоже тебя не понимаю, брат,— сказал сионит, кивая головой в такт музыке,— но мы должны жить по любви Джа, Каждый из нас.
Кейс перешел в матрицу.
— Прочитал телеграмму?
— Да.
Китайская программа разрослась еще больше; ее грациозные, переливающиеся многоцветьем арки начали сближение с тессье–эшпуловским льдом.
— Дело пахнет керосином,— сообщил Флэтлайн.— Твой начальничек стер память второго «Хосаки» и чуть не прихватил заодно и нашу. Но твой дружок Уинтермьют успел мне кое–что показать. Теперь понятно, почему жизнь в «Блуждающем огоньке» не то чтобы бьет ключом — по большей своей части Тессье–Эшпулы отлеживаются в холодильнике. В Лондоне существует адвокатская контора, которая следит, кому в данный момент принадлежат права на управление имуществом. Они всегда знают, кто сейчас не спит и кто когда проснется. Армитидж перехватывал их передачи из Лондона в «Блуждающий огонек» с помощью «Хосаки», установленного на яхте. К слову сказать, они знают, что старик отбросил копыта.