Вдруг из ниоткуда комнату осветила яркая вспышка. Она обрела форму, которая была столь же дорога как Саншайн, так и Тэлону.
— Бабуля? — недоверчиво спросила Саншайн.
Ее бабушка встала между ними и Камулусом. Она смотрела на кельтского бога с негодованием.
— Боюсь, нет, дорогой. Ты ничем не владеешь.
Камулус был в ошеломлении от ее появления.
— Морриган? Что ты здесь делаешь? Это тебя не касается.
— О, да, касается.
Ее бабушка превратилась из маленькой старой леди в красивую богиню войны, которую встретил Тэлон будучи смертным человеком.
Тэлон похолодел.
— Извините? Что это такое? — забормотала Саншайн.
Бабушка посмотрела на нее, словно оправдываясь:
— Я не хотела, чтобы ты узнала об этом вот так, Капелька, но Ашерон и я должны были помешать им выпустить Аполлимию. И чтобы освободить Тэлона, нам было нужно, чтобы вы оба встретились с Камулусом.
Тэлон широко открыл рот.
Эш знал обо всем этом? Почему он не сказал?
Морриган повернулась к Камулусу.
— Извини, Кам. На этот раз ты забыл прочитать то, что написано мелким шрифтом. Ты согласился с Браном, чтобы Нинья родилась заново от смертных родителей, как ты и хотел для своего плана. Ты нигде не указал, что ее дедушка и бабушка тоже должны быть смертными. Поскольку, я не могла освободить Спирра от твоего проклятия и его сделки с Артемидой не объявляя вам войны, я подумала: самое меньшее, что я могу сделать для него — это вернуть ему жену в теле того, к кому ты не сможешь прикоснуться. Нинья, рожденная как Саншайн — плоть от моей плоти, кровь от моей крови. Когда Спирр отпил из ее шеи, он взял мою кровь в себя и теперь тоже под моей защитой.
Камулус выругался.
Бабушка сморщила нос:
— Это достает, правда? Ты не можешь убить ее или его, если не хочешь сразиться со мной.
Тэлон и Саншайн потрясенно смотрели друг на друга.
— Однажды, Морриган. Однажды… — Камулус исчез из комнаты.
Морриган глубоко вздохнула и повернулась лицом к ним:
— Поздравляю, дети.
— Я свободен? — спросил Тэлон, все еще не в состоянии поверить в это.
Морриган кивнула:
— У тебя остались силы Темного Охотника.
Саншайн пребывала в нерешительности:
— Он все еще Темный Охотник?
— Нет, — ответила бабушка. — Артемида освободила его, когда отдала его душу. Но если психические возможности даруются кому-то, они остаются с ним навсегда.
Саншайн улыбнулась:
— Так что, он теперь может выходить при дневном свете?
— Да, — Морриган вдруг замялась, — между прочим, есть кое-что, о чем я должна рассказать вам обоим.
— Что? — спросили они в унисон, опасаясь услышать то, что она могла бы им сказать.
— По закону нашего Пантеона, вы оба теперь… — она прикусила губу и развела руками.