Он кивнул.
— Тебя это заботит?
Валериус сморгнул слезы прежде, чем они выдадут его. Это, правда, его волновало, но также ему было известно, что отец впадет в бешенство, если он осмелится сказать об этом вслух.
— Н-нет. Меня это не з-заботит.
— Тогда докажи это.
Валериус мигнул, вдруг испугавшись того, что это означает.
— Доказать?
Отец взял со стойки кнут и протянул ему.
— Дай ему десять ударов плетью, или я увижу, как тебе дадут двадцать.
Подавленный, Валериус взял кнут трясущимися руками и сделал десять ударов.
Непривыкший орудовать кнутом, он не попадал по спине Зарека, и плеть опускалась на нетронутые руки и ноги мальчика.
Чистая плоть, которую никогда не били прежде. В первый раз Зарек шипел и отскакивал от ударов, и последний из них разрезал ему лицо прямо под бровью.
Зарек кричал, прикрыв глаз ладошкой, и из-под грязных пальцев лилась кровь.
Валериуса затошнило от похвалы отца за то, что он ослепил раба на один глаз. Как ни удивительно, отец даже похлопал его по спине:
— Вот так, мой сын. Всегда наноси удар, когда они наиболее уязвимы. Однажды ты станешь прекрасным генералом.
Когда Зарек поднял глаза, пустота из них ушла. Правая сторона лица была в крови, но в левом глазу отражалась вся боль и мучение, которые он чувствовал, вся ненависть, скопившаяся внутри и вырвавшаяся наружу.
Тот взгляд иссушал нутро Валериуса и по сей день.
За этот дерзкий взгляд Зарек снова был избит отцом.
Неудивительно, что он ненавидел их всех. Этот человек имел на это право. И тем более теперь, когда Валериус узнал правду о его происхождении.
Он задавался вопросом, когда Зарек узнал правду. Почему никто никогда не говорил правды ему, Валериусу.
Он в гневе сжал каменный бюст отца.
— Почему? — вопрошал он, зная, что теперь никогда не получит ответа.
И прямо сейчас он ненавидел отца более чем когда-либо. Ненавидел кровь, текущую в его венах.
Но в конце концов, он был римлянином. И это было его наследие. Правильное или нет, он не мог отрицать его существования. Подняв голову высоко, он вышел из фойе и направился наверх, в свою спальню. Но когда взошел по лестнице, его снова захлестнуло. Стремительно развернувшись, он сбежал вниз и, выбросив ногу вперед, ударил по пьедесталу.
Бюст свалился на мраморный пол и разбился.
Новый Орлеан, тот же день
Когда вертолет взлетел, Зарек откинулся назад. Он отправлялся домой.
Там он, без сомнения, умрет.
Он был уверен, что если не Артемида убьет его, так это сделает Дионис. В ушах все еще звучали его угрозы. Ради счастья Саншайн он перешел дорогу богу, который может заставить его перенести ужасы еще более худшие, чем в прошлом.