— Вы представляете себе, где это?
Охранник посмотрел на адрес в справочнике.
— Нет! Но у нас есть карта. Бумажная! — уточнил он для меня.
Сообразительный!
Улица Жаботинского — мне нравится эта советская привычка называть улицы именами своих героев и делать это в каждом населенном пункте, как бы мал он ни был, — оказалась совсем недалеко от нас, в этом же районе вилл Герцлии. Логично: в Ганновере Ромка жил в собственном доме, так почему здесь он должен был ютиться в каком-нибудь из ужасных образчиков стиля баухаус.
— Я, правда, не могу поехать с тобой, — вздохнул Лешка.
— Не переживай! Давай придумаем лучше, как это сделать.
Что бы мы ни придумали, если меня задержат, то все полетит к чертям: Мое прикрытие, моя предстоящая поездка в Индию, возможно, даже вся легенда, на которой построена моя жизнь.
Я опять задумался, стоит ли игра свеч. Но я отправлялся в Индию с лишь одним полезным элементом информации — названием гостиницы, где был убит Ромка. Лина могла дать мне ниточку, которая позволила бы распутать весь клубок. Вот только позволить задержать себя я не имел права.
— Мне понадобится легкая кавалерия, — сказал я.
Так мы с Лешкой называем группу прикрытия. Кудинов только покачал головой: мол, дальше — больше! Но ничего не возразил.
Я пошел в комнату у выхода, в которой сидели охранники. Их теперь было двое — сообразительный и еще один, такой же неприметный. Развалившись в креслах, ребята пили кока-колу, щелкали фисташки, бросая скорлупу в пустое блюдо для фруктов, и смотрели бокс по телевизору. При моем появлении встать они не попытались, но выпрямились в своих креслах.
Я, разумеется, не стал уточнять им, что все это было чистой самодеятельностью. Зачем смущать людей? А так они всегда могут честно сказать, что знать ничего не знали. Как, разве эта операция rite была санкционирована сверху?
— Мне нужна помощь, — просто сказал я. — Пока — прокатиться в одно место.
— Какие проблемы! — вызвался сообразительный, поднимаясь одним пружинистым движением всего тела.
Так встают цирковые акробаты. Но и без того было видно, что он накачанный. А в остальном — лет тридцати пяти, коротко стриженный, два глаза, нос, рот, загорелые руки с белыми волосками. Нет, похоже, все-таки это он нас сюда привез.
— Тебя как зовут?
Я перешел на ты. Невозможно идти на дело с человеком, с которым ты на вы.
— Виктор.
Как меня зовут, я уже запомнил.
— А я — Юрий! И давай на ты, хорошо?
Сообразительный понял, что предстоит, наконец, нечто интересное, и такая перспектива была ему по вкусу. Не все же сидеть у телевизора и грызть фисташки!