— Чего не спишь, Леня? О чем все думаешь?
— На волю надо, — коротко ответил лейтенант.
Выря внимательно посмотрел на него.
— Что, поквитаться? — спросил он.
— Скорее разобраться, зачем и почему.
— Поговорим как-нибудь потом, — и Выря перевернулся на другой бок.
Разговор этот состоялся уже по весне. Выря о своем обещании не вспоминал, а Ремизов вскоре приобрел еще один стимул к побегу. Как-то к нему в бараке подошел высокий, мощного сложения мужик, накануне попавший в зону с последним конвоем. Верзила радостно осклабился и, протянув руку, заявил:
— Привет, земляк!
Ремизов настороженно вглядывался в новоявленного земляка и жать ему руку не спешил, кто его знает, вдруг тот давно уже в «петухах» прописан, неприятностей не оберешься.
— Что-то я тебя не припомню, — заявил Алексей верзиле.
— Ну да ты че! Суд помнишь? Я же твоим свидетелем был, Борян я, Валерка! Помнишь?
— А, вот что ты за гусь! — Ремизов понял, в чем дело. Лишившись дурацких усов и роскошной шевелюры, Борян сильно изменился, и только высоко изогнутая левая бровь напоминала прежнего Валерку.
— А ты то за что загремел? — с усмешкой спросил Алексей. — Давно?
— Да буквально через день после твоего приговора, представляешь?
Он по-хозяйски устроился на табуретке возле кровати Ремизова и принялся рассказывать свою эпопею. Со всех сторон собрался любопытный народ, с особым интересом слушал Выря.
— Я ведь не дурак, — начал рассказ Борян. — Понял, что меня уберут после суда и следов не останется. А держали меня на даче, в Лысовке, но, правда, водяры было — хоть ванны принимай! Узнал я, что на другой день приговор должны вынести, и давай водку хлестать с этими двумя, ну, теми что сторожили меня. А я их давно приучил: не пью один, и все тут, нахрен! К вечеру я их под стол свалил, карманы у обоих обшарил, а у меня еще деньги были, Нечай еще в больнице дал, прихватил пару пузырей водки и тикать оттуда. Вышел на дорогу, остановил попутку, и в город. Не в Энск, конечно, в область! Два дня бухал, как король, нахрен, все кабаки обошел, ну!.. Потом деньги кончились, а без бабок, сам знаешь… Ни друзей, ни денег. С похмелюги сцепился с каким-то азербоном да невзначай ему голову бутылкой проломил. Три года! Хорошо еще этот придурок выжил, а то совсем бы загремел… Вот такая мотня!
Борян огорченно вздохнул и понурил голову.
— Так это он у тебя главным свидетелем проходил? — спросил со своей кровати Выря.
— Да, — подтвердил Ремизов и спросил у Боряна. — Ну, а теперь расскажешь, как на самом деле было?
— Нальешь стакан, расскажу, — засмеялся тот. — А то глотка совсем иссохлась, говорить трудно.