Ремизов переглянулся с Вырей, тот чуть заметно кивнул головой, и Алексей двумя пальцами извлек из-за тумбочки небольшой запаянный полиэтиленовый пакет. В нем помещался как раз стакан спирта. Один из шестерок сбегал за водой. Борян чуток воды плеснул в кружку со спиртом, залил обжигающую жидкость себе в глотку, а уж потом отправил вслед остальную воду, тушить разгоревшийся пожар. Отдышавшись и вытерев слезы, он принял из рук Ремизова папиросу и, сделав первую затяжку, заявил:
— Уж забыл, когда в последний раз водку пил. Эх, сука, что за жизнь пошла!
По нему было видно, что алкоголь пошел хорошо, глаза заблестели, лицо стало наливаться малиновым оттенком.
— Ты рассказывай давай, не в ресторане, — напомнил ему Выря.
Борян кивнул головой, еще раз глубоко затянулся и начал вспоминать.
Когда Борян, допив остатки спирта, ушел к себе, Ремизов еще долго сидел неподвижно, повторяя короткую, странную кличку: Нечай.
— Шелупонь этот твой Борян, — проворчал Выря, устраиваясь поудобней на кровати и даже позевывая. — Завтра похмелиться прибежит, ты его сразу отшей. Слышь, Лень?
Ремизов пристально глянул на своего пахана и сказал убежденно.
— На волю мне надо.
Выря пальцем показал на свои уши и ответил как в прошлый раз:
— Потом поговорим.
Время двигалось медленно, но неумолимо. Пошел второй год срока лейтенанта Ремизова. Волей и не пахло. Незаметно подкралась осень, отзвенели последние деньки бабьего лета, пошли заунывные серые дожди. Холода в этих северных местах наступали раньше, чем в Энске. Хмурая погода и чавкающая под ногами грязь еще сильней угнетали психику осужденных. Чаще стали вспыхивать ссоры и драки, порой по малейшему и самому глупому поводу. Нависла угроза и над самим Вырей. С очередным конвоем в зону прибыл некто Урал. По тому, как забегали перед новеньким шестерки, Ремизов понял, что вновь прибывший — человек влиятельный. Высокий сутуловатый мужчина с длинным лицом, на котором особенно выделялись темно-карие глаза и крупные губы, с постоянной усмешкой, Урал высокомерно принимал поздравления с прибытием.
— Вот сука, опять нас с ним судьба свела, — услышал Ремизов голос Выри.
— Кто он? — спросил Алексей.
— Медвежатник, деловой. Два раза нас судьба сводила, но в третий — я чувствую, уже не разведет. Леня, надо его убрать.
Ремизов покосился на Вырю. Лицо у пахана было встревоженное, глаза светились ненавистью.
— За что? — спросил Алексей.
— Нутром чувствую, что стукач, а доказать не могу. Актер! Ну, вот хоть убей, не верю я ему.
— А он знает?
— Да, — Выря отогнул ворот рубашки и показал на шее застарелый шрам.