Такое разъяснение положило конец ропоту недовольства, а кое-кто даже нашел решение Филиппа весьма остроумным. Около дюжины тамплиеров и примерно столько же гасконцев принялись готовиться к погоне за иезуитом, как только он отъедет на двести шагов. Но прежде, чем принять дарованную ему свободу зайца, преследуемого сворой гончих псов, Родриго де Ортегаль изъявил желание переговорить с Филиппом с глазу на глаз.
Эта просьба показалась крайне подозрительной. Прецептора тщательно обыскали на предмет обнаружения спрятанного оружия, но ничего не нашли. После недолгих раздумий Филипп попросил присутствующих оставить их наедине.
Когда все отошли на достаточное расстояние, прецептор заговорил:
— Монсеньор, вы подарили мне жизнь… вернее, дали мне шанс спасти свою жизнь, и теперь я у вас в долгу…
— Забудьте об этом! — презрительно оборвал его Филипп. — Я не нуждаюсь в вашей признательности. Тем более что я поступил так вовсе не из милосердия, которого вы не заслуживаете. Я полностью согласен с отцом, что вам самое место на виселице, но не хочу марать свои руки кровью пленника.
— Ну что ж, — произнес иезуит. — В таком случае, расценивайте то, что я вам скажу, как если бы вы допросили мня с пристрастием. Но учтите, что тогда я не сказал бы вам ничего. Да и сейчас скажу далеко не все — но лишь то, что сочту нужным.
— Ладно, меня это устраивает. Я слушаю.
— Я получил приказ гроссмейстера уничтожить вас.
Филипп громко фыркнул.
— Знаете, — саркастически произнес он, — я почему-то сразу заподозрил, что вы не собирались пригласить нас на общую трапезу.
— Боюсь, монсеньор, — заметил прецептор, — вы неверно поняли меня. Мне и моим людям было приказано уничтожить именно вас. До остальных ваших спутников нам не было никакого дела. Даже до вашего отца — хотя он наш лютый враг.
— Вот как! И чем я заслужил такую высокую честь?
— Вы приговорены к смерти тайным судом нашего ордена. Вы не единственный приговоренный, но вы один из первых в нашем списке. Так что берегитесь, монсеньор. Сегодня вам повезло, но нас это не остановит. Если я останусь в живых, то сделаю все возможное, чтобы довести дело до конца. Если же нет, приговор исполнит кто-то другой.
В лицо Филиппу бросилась краска гнева и негодования.
— Ваш гнусный орден слишком много возомнил о себе! Кто вы такие, чтобы судить меня?!
— Мы творцы истории, — невозмутимо ответил Родриго де Ортегаль. — За нами будущее всего человечества. Мы рука Господня на земле.
— Карающая длань, — иронически добавил Филипп.
— И творящая. Творящая историю и карающая тех, кто стоит на нашем пути к грядущему всемирному единству. И именем этого единства, к которому мы стремимся, суд нашего ордена приговорил вас к смерти. Вас следовало бы уничтожить еще раньше, но мы недооценили исходящую от вас опасность. Однако в последнее время линии вашей судьбы прояснились…