— Ты уже уходишь? — спросила ее Маргарита.
— Пожалуй, да. Если я не ошибаюсь, у вас намечается разговор не для чужих ушей.
— А разве ты чужая? Оставайся. Мы люди простые, откровенные, нам нечего от тебя скрывать.
— Однако я пойду.
Маргарита небрежно передернула плечами.
— Воля твоя, сестренка. И пожалуйста — про Рикарда никому ни слова. Передай Александру, что если он станет болтать…
— Не надо угроз, Маргарита. Я просто попрошу его молчать. Меня он послушается.
— Вот и хорошо.
Проводив Жоанну взглядом, Маргарита повернулась к Филиппу:
— Представьте, кузен! Этот бешеный идиот…
— Сиречь виконт Иверо? — усмехнулся Филипп, по достоинству оценив такую оригинальную характеристику бывшего любовника принцессы. — И что же с ним приключилось?
— Он едва не покончил с собой.
— Да что вы говорите?!
— Так оно и было. Этой ночью он пытался выброситься с восточной башни, но его спас кузен Бискайский. Порой у Александра бывает бессонница — вот он и шатался ночью по дворцу и случайно забрел именно в эту башню. Жоанна рассказывала, что он спокойно сидел на парапете меж двух зубцов, как вдруг появился кузен Иверо и, точно лунатик, не видя ничего вокруг, направился к краю башни. К счастью, Александр вовремя сообразил, что происходит, и в последний момент помешал ему совершить эту глупость.
— Невеселая история, — констатировал Филипп и, как бы из праздного любопытства, поинтересовался: — А что могло толкнуть его к самоубийству?
— Наверное, долги, — смущенно ответила принцесса. — Так он сказал кузену Бискайскому.
— И вы верите в это?
— Ну… Он задолжал ростовщикам свыше восьмидесяти тысяч, — будто оправдываясь, сообщила Маргарита; щеки ее сделались пунцовыми.
— Восемьдесят тысяч?! — ошарашено произнес Филипп. — Ничего себе! Да ведь это в три или четыре раза превышает годовой доход графства Иверо. Как только он ухитрился растранжирить такую уйму денег?
— Мало ли как! Этот остолоп на все способен.
Бланка сокрушенно покачала головой:
— Ты бессердечная, кузина. На кого же, как не на тебя, потратил он эти деньги. На все эти роскошные и безумно дорогие подарки… — Она вздохнула. — Да разве в деньгах дело…
— Помолчи, Бланка! — вскипела Маргарита. — Мне и без твоих комментариев тошно.
— А меня тошнит от твоей черствости! — огрызнулась кастильская принцесса. — И от твоего самодурства. Такой закоренелой эгоистки, как ты, я еще не встречала. Ты любишь только себя, до других тебе нет дела. Ради тебя Рикард готов был на все, а ты… ты использовала его, забавлялась с ним, как с игрушкой, пока он тебе не надоел, а затем без сожаления вышвырнула прочь, едва лишь у тебя появился новый кумир. — Тут Бланка выстрелила в Филиппа глазами, и в ее взгляде тому почудилась ревность. — Тебе и в голову не приходило, что Рикард такой же человек, как и ты, и его боль не менее реальна, чем твоя. Если кто и виноват в том, что едва не случилось, так это ты со своей жестокостью.