— А чем это плохо? — спросил я. — По мне, так пусть вторгаются по-новому.
— От добра добра не ищут, капитан. Я уже говорил, что тяньгонские адмиралы использовали неудачное построение. Кроме того, узнав о нашей непроходимой аномалии, они разделили свой флот на шесть группировок, механически применив военную практику четырёхсотлетней давности. С их стороны это было ошибкой — ведь наши корабли, в отличие от древних, способны перемещаться на сверхсвете в пределах системы, и этот манёвр никоим образом не усложнил нам жизнь, зато распылил вражеские силы. А вот если бы они пошли одной плотной группировкой, нам было бы труднее. Тем более это нежелательно сейчас, когда у нас появились «звапы». Вне всяких сомнений, мы разобьём тяньгонцев, но для меня, как императора и верховного главнокомандующего, очень важно, чтобы победа досталась нам ценой наименьших потерь.
Отец умолк, обвёл всех нас взглядом и добавил:
— Леди и джентльмены. Всё, что говорилось в этой рубке с момента моего появления, вряд ли можно назвать государственной тайной. Но я просил бы вас не распространяться об этом. Время ещё не настало. — Он слегка поправил мундир, и без того идеально сидящий на нём. — Всего вам хорошего, господа. Капитан Шнайдер, следуйте за мной.
Когда мы выходили из рубки, боцман торжественно провозгласил:
— Верховный главнокомандующий мостик покинул! Капитан мостик покинул!
Шагая рядом со мной по коридору, отец заметил:
— Когда создавался ютландский флот, я был решительно против дежурного боцмана в рубке. Мне больше по душе практика в Астроэкспедиции и на гражданских судах — симпатичные длинноногие стюардессы и никаких выкриков о капитане или адмирале на мостике. Но мои подчинённые, в особенности адмирал Биргофф, оказались более консервативными, чем я, и эту традицию пришлось сохранить.
Мы вошли в мою капитанскую каюту. Первая комната представляла собой кабинет со столом, компьютерным терминалом и мягким вращающимся креслом. Отец скользнул взглядом по моему рабочему месту, затем подступил к встроенным в стену полкам, где ровными рядами стояли книги и лазерные диски.
— Здесь у тебя, как и дома, идеальный порядок, — произнёс он. — А вот я всегда был немного расхлябанным. Твоя аккуратность, несомненно, от матери.
Потом отец заглянул во вторую комнату — спальню. Огромный матрас, укрытый шёлковыми простынями, он комментировать не стал, а лишь заметил:
— А здесь очень уютно. Чувствуется женская рука. Лина, конечно?
— Да. В основном она.
— Славная девочка. Ты ещё не говорил с ней о ребёнке? Так хочется покачать на руках внука.