Кровь отхлынула от лица Паттерсона. Он понял: что-то должно случиться, и он не должен, ему не хочется ничего об этом знать.
– Хорошо, – дрогнувшим голосом ответил он, – если вы считаете, что мне ничего не нужно делать, я так и поступлю. Но что я скажу, когда она позвонит мне?
– С чего вы взяли, что она вам позвонит? – Бромхед повернулся и вышел из спальни Шейлы.
Паттерсон оцепенел, осознав, что речь идет не просто о подделке завещания, но в мозгу занозой сидели ежегодные сто тысяч долларов. Должен же он заботиться о себе! Значит, нужно положиться на Бромхеда. Он настолько завяз в этом деле, что другого ему просто не оставалось.
Паттерсон вышел в прихожую, увидел, что Шейла на террасе ставит орхидеи в вазу. Направился к лифту, нажал кнопку вызова кабины.
Сердце билось как бешеное. В такой ситуации ему нельзя сидеть сложа руки, а именно этого и требовал от него Бромхед. Завтра утром, он это знал наверняка, миссис Морели-Джонсон позвонит и спросит, почему он до сих пор не пришел.
«Если вы хотите получить наследство, мистер Паттерсон… ничего не делайте».
С того дня, как он прочел завещание миссис Морели-Джонсон, в свободное время Паттерсон думал лишь о том, как он потратит свою долю наследства. Сразу же уйдет из банка. Выбросит старую одежду и полностью обновит гардероб. А потом отправится в Европу на «Королеве Элизабет». Осмотрит Лондон, остановившись, разумеется, в отеле «Дорчестер». Переберется в Париж. Одиночество, он не сомневался, ему не грозило. Внешностью Бог не обидел, денег хватает, уж наверное, девушки не будут обегать его стороной. После Парижа – Рим. А когда наскучат шумные столицы – Капри, отдых под ласковым солнцем. Лето он проведет там. Загорать Паттерсон любил, и итальянки, как он слышал, в постели не знают себе равных. Наверное, на Капри придет время строить дальнейшие планы, пока же он наметил себе такую программу.
Кабина лифта спустилась на первый этаж. Тревога не отпускала Паттерсона. Ничего не делать? Совсем ничего?
Дверцы кабины бесшумно разошлись, и он вышел в вестибюль.
– Привет, Крис!
Паттерсон замер на месте, лицо его посерело. Сияя, к нему подходил Эб Уэйдман. Как-то ему удалось выжать из себя улыбку, пожать протянутую руку.
– Какой сюрприз, Эб. Что вы тут делаете?
– Решил заглянуть к старушке… Она ценит внимание. – Уэйдман подмигнул. – Да и не грех лишний раз взглянуть на Пикассо. Вы были у нее?
– Да. – Невероятным усилием воли Паттерсону удалось собраться с мыслями. – Послушайтесь моего совета, Эб, не ходите к ней. Она в ужасном настроении.
Брови Уэйдмана взметнулись вверх.