Стик неохотно кивнул, а Калларион продолжил. — В своих исследованиях, много лет назад, я перешагнул границу, запретную для эльфов, превратившись, по сути, в существо другого вида с совершенно иными возможностями, но в душе я — все равно эльф и чту изгнавший меня народ. Он не поняли, что я несу не зло, а свободу выбора. Да, наверное, часть тех, кто бы последовал за мной, превратились бы в настоящих злодеев. Но эта была бы мизерная часть. Таких темных личностей много и среди людей, и гномов и других рас. Мы же, эльфы или те же вампиры не можем делать свой выбор, мы патологически на стороне добра, даже если оно в данный момент не идет во благо, так же как вампиры на стороне зла. Я хотел дать своему народу свободу выбора, но это не значит, что я встал на сторону зла. Четкой грани между этими понятиями не существует. Ты знаешь, что эльфы даже не могут напасть на противника первыми. Мы можем только защищать свою жизнь или жизнь очень близких людей, и то лишь тогда, когда им угрожает непосредственная опасность. Так, что плохого в том, что я теперь могу напасть первым, не дожидаясь пока противник нанесет удар? Разве это зло? Я хотел сделать лучше для моего народа, но это дело прошлое, и сейчас, я не собираюсь вставать на сторону зла. Я не смотря ни на что, чту мой народ и понимаю, что при победе Хакисы, эльфийская раса очень скоро исчезнет совсем. Мы уже были на грани вымирания в прошлое правление Повелительницы Тьмы, нас спасло только наше долголетие. Ты мне веришь? Я на самом деле не враг, и мне не безразлична судьба моего народа. Когда-нибудь, я все же надеюсь вернуться и вернуться с триумфом. Но для возвращения надо, как минимум, что бы эльфийской расе ничего не угрожало.
Стикур нехотя опустил меч, что-то в словах Каллариона заставило герцога поверить ему.
— Ладно, — вздохнул Эскорит, приводя в порядок свои мысли. — Ты видел Дерри и Анет, с ними все в порядке?
— Пока, да, — сказал эльф. — Они направляются во Влекриант. Вот там у них и могут возникнуть определенные проблемы. Город заполнен вампирами и зомби, которые ищут Хранительницу «Низвергающего» и ее сопровождающих.
Стикур ничего не ответил на слова Каллариона, и предпочел перевести тему разговора в другое, более безопасное русло. Он был обескуражен, и еще не знал, можно ли доверять эльфу.
— Так что, насчет Дира? Ты сможешь ему помочь? — спросил Эскорит, уходя от щекотливой темы, касающейся Хакисы. Эльф, поняв, что разговор на данный момент продолжать бессмысленно, опустился на колени рядом с Диром и начал внимательно осматривать его. Эльф что-то бормотал себе под нос и водил над магом руками. Стик решил, что спрашивать сейчас у Каллариона что-либо бессмысленно, он все равно ничего не услышит, а если и услышит, то поглощенный работой, вряд ли соизволит дать хоть какой-нибудь мало-мальски внятный ответ. Эскорит позвал к себе обиженно сидящего в углу у стены гхырха, скормил ему какую-то завалявшуюся в кармане дрянь и, привалившись к стене, закрыл глаза, пытаясь вздремнуть, но сон не шел. Встреча с эльфом не казалась ему случайной. Что-то в ней было такое, что заставляло Стика думать, что Калларион знает гораздо больше, чем хочет показать, и его встреча с Дерри и Анет тоже была не случайна. Только вот зачем ему это надо? Друг он или враг? Ответ на этот вопрос Стик не знал.