Ройс едва сдержался, чтобы не выдать себя стоном. Видимо, расстояние, разделяющее их на протяжении нескольких месяцев, ничуть не ослабило действия ее чар. Он был в полной растерянности и не знал, что со всем этим делать. Что он знал точно, так это то, что не намерен более подвергать себя испытанию встречей с Эйми. Не сейчас, когда тучи и так сгустились над его головой.
Допив бренди, Ройс поставил опустевший бокал на стоявший рядом мраморный столик и обратился к графу, стараясь сохранять спокойствие:
– Хоксли, благодарю за беспокойство. – Довольный, что голос его звучит спокойно и уверенно, несмотря на водоворот бурлящих внутри чувств, он продолжил – Действительно спасибо. Но боюсь, мне это не поможет. Я буду намного лучше чувствовать себя, оставшись наедине с собой. И хоть мне крайне жаль разочаровывать тебя и твою милую жену, но, похоже, именно так – в уединении – я и проведу остаток вечера. Так что, если позволишь?.. – Неловко кивнув, он развернулся и поспешил покинуть комнату раньше, чем граф успел что-либо возразить.
Выйдя из гостиной, Ройс почувствовал, как гул голосов превратился в неразборчивое жужжание. Облокотившись рукой о деревянную панель стены, лорд Стоунхерст попытался вернуть себе самообладание. Он понимал, что был достаточно груб с другом, но ничего не мог поделать. Любое промедление – и он бы являл собой жалкое зрелище, а это то, чего он старался избежать всеми возможными способами.
Но порадоваться своему успешному исчезновению Ройсу не удалось: чей-то знакомый голос, донесшийся с другого конца коридора, приветствовал его:
– Стоунхерст, дружище!
Ройс тихо выругался. Еще не обернувшись, он наверняка знал, кого ему предстоит увидеть. Несомненно, это маркиз Олбрайт, выйдя из холла, показался в арке в сопровождении сестры, леди Оливии. Следом за ними шла леди Эйми.
Янтарного цвета шелковое вечернее платье не изобиловало украшениями, квадратный вырез на груди эффектно подчеркивал все прелести Эйми. В образе ее чувствовалась собранность. Слегка опустив голову, она шла по коридору. Как всегда, создавалось впечатление, что, выбирая наряд, она следовала единственному критерию – чтобы он не бросился в глаза. Многие мужчины с большой долей вероятности приняли бы ее за дурнушку, отдав предпочтение кому-нибудь из наделенных привычной глазу красотой многочисленных девушек в более ярких нарядах Но Ройс был не из тех, кому привлекательная внешность могла вскружить голову. В облике Эйми он чувствовал кротость и одновременно силу характера, придающие ее изысканным чертам скромное обаяние. Возможно, и правда ее локоны, скромно уложенные косами в виде обруча, были непримечательного русого цвета, но они были густыми и необыкновенно блестящими в свете канделябров. Густые ресницы едва ли скрывали блеск ее огромных глаз, широко распахнувшихся от неожиданной встречи с лордом. Ройс мог поклясться, что Эйми слегка замешкалась, прежде чем совладать с волнением и поспешить за отцом с тетей.