Среди кустов торчал шест, и к нему была привязана плоскодонка. Таким образом, течение не могло далеко унести ее. Ловцы угрей позволяли лодке отплывать на всю длину веревки, потом они подтягивались до кустов и снова отдавались на волю волн. Бетони наблюдала за ними, ей становилось все холоднее и холоднее. В воздухе стоял влажный холодный туман. И на нее еще падали капли с ив. Бетони пыталась убедить себя, что холод – это ерунда. Очень скоро она вообще перестанет его замечать, ей уже будет все равно.
Лодка двигалась взад и вперед, раз за разом. Ловцы, казалось, не уставали от своего занятия. Потом к шлюзу подошел Томми Треннем со своей удочкой и уселся, чтобы половить рыбки.
Бетони задрожала и повернула домой. Сегодня ей не удастся утонуть. У ручья было слишком много народа.
– Садись за стол, – сказала ей мать. – Или, может, ты не проголодалась?
– Нет, я не голодна. Совсем не голодна.
– Может, ты плохо себя чувствуешь? Простудилась?
– Она злится, – сказал Уильям. – Наш отец как следует дал ей по заднице!
– Бетони сама в состоянии все объяснить. Ты заболела? Если так, то тебе лучше отправиться в кровать.
– Со мной все в порядке, – сказала Бетони.
– Тогда садись за стол.
Бетони села между Уильямом и Дженни и посмотрела на пищу, поставленную на стол. Она видела стебли сельдерея в чаше, они были толстыми и белыми. И еще большой кусок валлийского сыра и ее любимую порезанную ливерную колбасу.
– Тебе сыр или колбасу? – спросила ее мать. У нее в руках были нож и вилка.
– Мне колбасу, пожалуйста, – сказала Бетони. После того как мать пожелала всем доброй ночи, Бетони снова зажгла свечку в спальне и села, чтобы что-то записать на свободных страницах в конце молитвенника.
– Что ты пишешь? – спросила ее Дженни. – Ты снова пишешь дневник?
– Это не твое дело, – обрезала ее Бетони.
– Мама заметит, что ты жгла свечку. Ты знаешь, что она всегда все замечает.
– Ай-яй-яй! Какой кошмар!
– Ты, наверное, стараешься исправить свой дурной почерк?
– Замолчи и спи!
– Вот странно, – заметила Дженни. – Ты лучше всех учишься, а так плохо пишешь.
– Если ты не замолчишь, я подпалю тебе волосы, – пообещала ей Бетони. Она подняла свечку над головой Дженни. – Вот-вот, мисс Подгляда, давно пора тебе прятаться под одеяло. Чтобы я тебя больше не слышала, иначе ты обо всем горько пожалеешь.
Во время ужина она ни разу не взглянула на отца. Она больше никогда не станет на него смотреть. Это и было записано на последних чистых страницах молитвенника, и ничто не заставит ее переменить решение. Бетони постаралась написать все это как можно аккуратнее.