Эмбер подошла к столу без всякого интереса, но ее безразличие сразу же сменилось восторгом – она увидела редкие, изящные и драгоценные вещи: маленькую мраморную статуэтку, изображение Венеры, с отбитой головой; негритенка, вырезанного из эбенового дерева, в юбочке из покрытых глазурью страусовых перьев, с натуральными драгоценными каменьями на тюрбане и в браслетах на мускулистых руках; тяжелую золотую раму изысканной работы; шкатулки для украшений из панциря черепахи, бриллиантовые пуговицы и красивые флаконы из дутого стекла. Каждая вещь была совершенной в своем роде и отобрана человеком, обладавшим тонким вкусом.
– О как это красиво! Боже мой, вы только посмотрите на это! – Эмбер обернулась к Рэдклиффу, ее глаза сверкали восторгом. – Можно мне взять в руки? Я буду осторожной!
– Конечно, мадам, пожалуйста. – Он улыбнулся и снова поклонился ей.
Забыв о своей неприязни к Рэдклиффу, Эмбер стала задавать вопрос за вопросом. Он рассказал, где достал каждый из предметов, его историю, через чьи руки прошли эти изделия. Больше всего Эмбер понравилась история негритенка:
– Двести лет назад жила-была одна венецианская леди – очень красивая, как все дамы в легендах, – и она владела огромным черным рабом, которого ее муж. считал евнухом. Но муж ошибался, и, когда эта леди родила черного ребенка, она велела его убить и подменить на белого. Повитуха же из ревности или в отместку рассказала мужу о неверности жены, и тот убил раба на глазах жены. Дама приказала, втайне от мужа конечно, изготовить статуэтку из эбена, в память о погибшем возлюбленном.
Потом, когда говорить стало больше не о чем, Эмбер поблагодарила Рэдклиффа и отошла от стола со вздохом:
– Чудесные произведения искусства! Я вам завидую, милорд. – Она всегда испытывала острое желание завладеть тем, что ей нравилось.
– Не позволите ли вы, мадам, сделать вам подарок?
Она быстро повернулась к нему:
– О ваша светлость! Ведь эти вещи, должно быть, так много для вас значат!
– Да, это так, мадам, признаюсь. Но ваше восхищение столь искренне, что, какую бы вещь вы ни выбрали, вы будете так же дорожить ею, как и я.
Несколько минут Эмбер критически осматривала разложенные перед ней предметы, решив не торопиться и сделать выбор, о котором потом не пожалеет. Она стояла, чуть наклонившись вперед и похлопывая веером по подбородку, глубоко погруженная в раздумья. Она не сразу заметила, что Рэдклифф наблюдает за ней, и метнула на него быстрый взгляд сбоку – она хотела уловить выражение его лица прежде, чем он изменит его. Как она и ожидала, он быстро отвернулся, не желая встречаться с ней взглядом, но тем не менее то, что Эмбер прочла на его лице, было откровенной похотью, более откровенной, чем у лорда Росторна. К ней вернулось отвращение, которое она испытала при первой встрече с Рэдклиффом, но теперь оно было сильнее. «Что за странный старик? – думала она. – Странный и противный».