– О'кей, Вош. Она жила здесь, потом уехала?
– Правильно.
– Как долго она здесь находилась?
– Хотите, чтобы я начал с самого начала?
– Было бы неплохо.
– Тогда слушайте. Приблизительно лет двадцать назад она приехала сюда с маленьким сыном. Точную дату сказать не могу, но, как я уже сказал, это было лет двадцать назад. Судя по ее внешности, я решил, что ей лет семнадцать. Она сняла две мои самые лучшие комнаты. Назвалась она Стеллой Коста, но я склонен думать, что это было ее не настоящее имя.
– Что заставляет вас так думать?
– Как владелец такого дома с комнатами для сдачи, я должен быть очень осторожным, – сказал он и хитровато подмигнул. – Один раз она куда-то ушла, а малыш сильно плакал. Я зашел туда проверить, из-за чего он так разошелся. Причина была вполне уважительная. У меня имеется набор запасных ключей. – Он снова усмехнулся. – Я поменял пеленку и восстановил тишину. На столике возле кровати лежал конверт, адресованный миссис Стелле Джексон. Тогда я понял, что она взяла себе более звучное имя.
– Она зарабатывала себе на жизнь?
– О да. Она была хорошенькая и прекрасно сложенная. Легко находила работу в разных клубах со стриптизом.
– Пока она работала, кто смотрел за ребенком?
– Она же работала только по ночам. Никаких проблем с малышом не было.
– Как долго это продолжалось?
– Лет пять. Она всегда аккуратно платила за квартиру. Большую часть дня она спала. Несмотря на то, что на ребенка она не обращала внимания, он вырос.
– Вырос?
– Никто не в состоянии заставить их не расти, верно?
– Потом пошел в школу?
– Конечно. Вас это может удивить, но у нас в Сикомбе хорошая школа. Джонни ходил туда. Он был милым ребенком, пожалуй, излишне робким, но я его очень любил. – Он снова принялся протирать очки. – Как жалко, что у него была такая мать.
– Что с ней случилось?
– Заработки ее все уменьшались, тогда она стала приводить мужчин, а Джонни, разумеется, ей мешал. Она посылала его болтаться по улицам до тех пор, пока не уйдут ее приятели. Иногда, когда я был свободен, ребенок приходил ко мне, я его подкармливал, но по большей части мне было не до него, вот он и ходил по улицам, частенько под дождем. Однажды он сказал, что уйдет из дома, как только ему представится такая возможность. Я не отнесся к этому серьезно, ребятишки часто так говорят, а следовало бы, потому что, когда ему было лет девять, он исчез. Миссис Коста спросила у меня, не знаю ли я, куда он девался. Я прочитал ей небольшую лекцию о материнских обязанностях, но она велела мне заткнуться. Заявила, что все, что ни делается, к лучшему. Она устала от Джонни. – Он потер кончик своего черного носа и покачал головой. – В ней не было ничего материнского.