— Этой ночью я был на улице. Узнал кое-что о мистере Избистере. Не хочу говорить, что именно. Просто поверь мне.
Она бросила на меня странный взгляд:
— Как ты похож на моего отца. Мне он как раз приснился. Ты мне тоже не доверяешь, правда?
Ты поверишь мне, мама?
— Куда мы пойдем?
Я вытащил письмо мисс Квиллиам и объяснил, что побывал на Коулман-стрит.
Прочитав письмо, матушка взглянула на меня нерешительно:
— Но, Джонни, похоже, ей живется не лучше, чем нам.
— По крайней мере, нам есть куда пойти.
— Но у меня здесь есть работа, мы сыты и имеем крышу над головой. И все мои вещи. — Она обвела взглядом комнату. — Я не могу их оставить.
— Какие вещи? — раздраженно бросил я. — Что они значат в сравнении с оставшимися в Мелторпе? А кроме того, если хочешь, мы можем взять их с собой.
— Но нам здесь так хорошо.
— Как ты можешь такое говорить? Миссис Избистер безобразно с тобою обращается! Ты терпеть ее не можешь.
— Часто она бывает доброй. После окончания рабочего дня.
— Доброй! Это не доброта. Она хочет, чтобы ты была в ее власти.
Матушка вспыхнула и опустила глаза; пальцы ее беспокойно теребили краешек простыни.
— Я не хочу уходить. Мне страшно.
— Если ты останешься, я пойду один. — Сказав это, я испытал странное ликование, но при виде ее ужаса раскаялся.
— Нет, Джонни!
— Я решил твердо!
— Как ты будешь жить? Что с тобой станет? Ты умрешь с голоду. — Она содрогнулась. — Не говори такого.
Я встал и, борясь с подступавшими слезами, начал собирать вещи.
— Я ухожу. Идем со мной или оставайся здесь. Ладно, я с тобой. Но с твоей стороны это очень нехорошо.
— Тогда отправляемся прямо сейчас.
— То есть сегодня?
— Не позднее чем через час. Миссис Избистер спит как убитая, но может очень скоро проснуться, да и он того и гляди вернется.
Сборы длились недолго, поскольку вещей у нас было немного: по смене одежды, несколько простыней и одеял, тарелки, чашки, ножи и вилки. Пока матушка одевалась, я связал два тюка, упрятав посуду в одежду, чтобы она не звякала, когда мы будем выбираться из дома. Когда мы собрались, а комнатушка сделалась такой же пустой, какой мы ее впервые застали, матушка окинула печальным взглядом незаконченную одежду, над которой трудилась.
— Джонни, как ты думаешь, если мы что-нибудь прихватим, это будет ужасный поступок?
— Ты о чем?
— Она мне еще не заплатила за работу. Если я возьму что-нибудь из сшитого, это покроет долг за последние несколько дней. А можно взять и чуть больше: она мне наверняка недоплачивала.
— Мама! Это же кража!
Она посмотрела так, словно я ее ударил.
— Да, — кивнула она. — Ты прав. — И зарыдала: — Что со мною сделалось? Как только мне в голову пришли такие мысли?