— Ты откуда? — крикнул старший, и оба — недобрый знак — положили вязанки на землю.
— Ты ведь от священника, да? — прокричал второй.
Я помотал головой.
— Ты от священника, — настаивал старший мальчик. — Твой папа — его брат, приехал в гости.
— Нет, ты ошибаешься, — мягко возразил я.
— Тогда кто твой отец? — Мальчик ухмыльнулся.
Я заколебался, и он выкрикнул:
— Не желает говорить! Я увидел, как младший что-то поднял с земли. Не успел я опомниться, как в мою сторону полетел камень и шлепнулся в траву в нескольких футах от меня. Другой мальчик тоже наклонился за камнем.
— Я готов драться с одним, — крикнул я. — Но двое на одного — это нечестно.
— Да ну? — прозвучало в ответ, и в меня полетело два камня. Оба промазали, и старший мальчишка завопил:
— А ну, Дик! Давай на ту сторону, поймаем его и вздуем.
Набрав камней, они начали пересекать поток, но приостановились, чтобы дать еще один залп.
К счастью, один из камней ударил в дверь дома, и оттуда мгновенно выбежала Сьюки, угрожающе размахивая корзинкой (хотя вряд ли собиралась ею швыряться).
— Убирайся прочь, Том, сын Джо, а не то скажу твоему папаше, чтобы отделал тебя ремнем по первое число! К тебе Это тоже относится, Бобов Дик!
Бормоча угрозы, мальчишки подобрали свои вязанки и пошли дальше.
— Вы целы, мастер Джонни? — беспокойно спросила Сьюки.
— Да, Сьюки. Они промазали. Подошли бы ближе, я бы их так взгрел, как им и не снилось.
— Ну, слава богу, все обошлось, — вздохнула Сьюки и двинулась в путь.
— А почему мы туда идем? — спросил я, видя, что мы направляемся к Висельному холму.
— Я должна отнести еду моей бедной тете. — Сьюки указала на свою корзинку. — Больше пойти некому. Если мы поторопимся, то успеем смотаться в Хафем и обратно до чая. Но пообещайте никому не говорить, что мы туда ходили.
— Да-да, обещаю! — обрадовался я, так как слышал, что тропа в Хафем на одном из участков идет вдоль дороги на заставу.
Ага, Сьюки вела себя из рук вон плохо! Но мне случалось поступать даже хуже, чем вчера: я ведь скрыл от всех, что взломщик говорил со мной и что я его узнал. И про историю с кротовой лопатой я умолчал. Когда я набрался храбрости, чтобы спросить об этом старика-садовника, он как раз перестал к нам ходить.
— Сьюки, что стало с мистером Пимлоттом? — спросил я.
— Он больше не будет работать на вашу матушку. Пошел жить в богадельню.
— Почему?
— Потому что он слишком старый и не может сам за собой присмотреть. Как мой бедный дядя. Скоро он потеряет место — эконом так сказал ему и тете; слишком он хворый, какой из него теперь привратник. А если их выселят оттуда, в этом приходе им в богадельню не устроиться, придется возвращаться туда, где родились.