– Полегче, старина. – Стикуорт удержал герцога от нового удара. – Лежачего не бьют.
В этот момент с грохотом упала и забилась в конвульсиях Пайп.
– О Господи! – завопил Роджер. – У Пайп припадок.
Лорд Уиппингем с расквашенным носом на четвереньках пробирался к двери.
Стикуорт схватил молитвенник и сунул его между зубами Пайп.
Своей нетвердой походкой герцог направился по проходу к жене и остановился рядом с графиней.
– Полагаю, вы нашли свою расписку, мадам? Вчера я сам спрятал ее в комнате вашей служанки.
Графиня недоуменно улыбнулась. А какое отношение к этой расписке имеет герцог де Шарм? Она почла за лучшее не расспрашивать его и молча смотрела, как он выводит из часовни плачущую жену.
– Confiteor deo. – Уводимая стражниками леди Прюд публично каялась. – Peccavi nimis cogitatione, verbo et opera, – голосила она, ударяя себя в грудь кулаками скованных рук. – Меа culpa, mea culpa, mea maxima culpa. [113]
Мадемуазель Смит поднялась, созерцая царивший хаос. Затем начала нараспев декламировать высоким печальным голосом:
– Жила-была одна шотландка – поэтесса и затейница, столь же умная, сколь и пленительная, столь же прекрасная, сколь и розовая…
– Господи, мадам, ни за что не поверила бы, что такое возможно. – Положив ноги на стол, Элпью чинила свое старое, видавшее виды перо. – Прямо бенефис в театре «Друри-Лейн».
– Знаешь, Элпью, если бы драматург вставил такую сцену в свою пьесу, публика решила бы, что он сошел с ума, и, подобно несчастному великому барду Натаниэлю Ли, его немедленно отправили бы в Бедлам. – Графиня сидела у окна в комнате Элпью, раскладывая рядом на стуле детали своей маски, чтобы собрать и склеить ее. – Мне так жалко бедную маленькую герцогиню. Никогда не видела более грустной сцены.
– А каков Уиппингем? Ну и свинья! – Элпью бросила ножичек и перо. – Это не годится, придется пойти купить новое.
– Никогда он мне не нравился, – заметила графиня. – Судя по припадку Пайп, она одна из его любовниц. Интересно, он и впрямь разделался с Люси?
– Зачем ему… у него и так было все, что он пожелает. Вряд ли Люси мешала ему наслаждаться жизнью.
– И как во все это вписывается девица Смит? Не представляю, зачем она встала и начала молоть всю эту чушь.
– Я вернусь через десять минут. – Элпью направилась к двери. – Еще куплю хлеба и немного пива.
– И вкусного французского сыра. – Графиня огляделась. – Элпью, дорогая, а где кастрюля с клеем?
– В шкафу. – Элпью вышла на лестницу. – Мистеру и миссис Кью понравилась бы эта история, только как переслать ее, чтобы не перехватили шпионы его величества, ума не приложу. – Она закрыла дверь.