В угасающем свете искры пастушка, издав вопль, от которого кровь застыла в жилах, бросилась на них, замахнувшись обеими руками. В каждой руке она сжимала по кинжалу.
* * *
Графиня ползла вперед на четвереньках. Каким-то чудом ей удалось спастись от сумасшедшей пастушки.
Девушку отвлек внезапно возникший странный мерцающий свет; она отвернулась и прислушалась. Графиня поднялась, тихо прокралась дальше и шмыгнула в первую попавшуюся камеру, молясь, чтобы эта ненормальная прошла мимо, тогда леди Анастасия побежала бы в противоположную сторону.
Графиня забралась под каменную скамью и замерла, лежа в луже, стараясь не дышать и думая, что сердце стучит слишком громко, мешая прислушиваться.
Едва начав успокаиваться, она услышала приближающиеся шаги и страшный вопль.
Дверь камеры распахнулась, и в нескольких футах от своего лица графиня увидела пару атласных туфелек.
Пастушка села на скамью.
Светлая юбка раздулась, щекоча лицо. Графиня отвернула голову. Лежать ли тихо в надежде, что девице надоест ждать и она уйдет, или воспользоваться преимуществом внезапности и, дернув пастушку за ноги, спастись бегством?
Графиня решила замереть.
Прислушиваясь к дыханию пастушки, она размышляла, не в кошки ли мышки та играет. Возможно, девушка точно также слышит дыхание графини и выбирает удобный момент.
Теперь леди Анастасия ожидала, что девушка в любую секунду нагнется и нападет на нее, оказавшуюся в ловушке, прижавшуюся к каменной стене. Если это произойдет, поняла графиня, она погибла. Спастись ей не удастся.
Девушка встала.
Графиня сделала глубокий вдох и приготовилась к худшему.
Девушка повернулась лицом к скамье. Если бы не нужно было двигать рукой, графиня перекрестилась бы.
Девушка поднялась на скамью.
В отдалении послышался приглушенный крик и шарканье ног.
Девушка спрыгнула на пол. Как будто посмеиваясь, она подошла к двери и выглянула в коридор.
Графиня сожалела, что видит лишь очертания ее фигуры.
Леди Анастасия лежала неподвижно. На веко ей упала капля, она попыталась сморгнуть ее. И сделала только хуже. Капля скатилась по щеке и остановилась на верхней губе, щекоча ее и вызывая желание чихнуть.
Пастушка встала на пороге, опустила маску и шагнула в коридор.
Видение обрушилось на мадемуазель Бонтем и с криком сбило ее с ног. Нож задел край трутницы, и она покатилась по полу.
Поднимать ее не имело смысла, потому что, попав в воду, трутница стала бесполезной.
– Леонора? – окликнула Бонтем, извиваясь под руками пастушки. Элпью потянула за подол муслинового платья нападавшей. Герцогиня схватилась за голову и закричала.