Отряд беспрерывно маневрировал, пробиваясь между возникающими то слева, то справа серыми. Они отступали между рядами теплиц, осыпаемые градом пуль, щепок и разбитых стекол. Отступление превращалось в бегство. Вик мог только направлять это бегство в нужном направлении. Проклятье Небу! — он отшвырнул в сторону акэм, в котором заклинило патрон. Над самым его ухом со свистом пронеслись пули.
Спотыкаясь от усталости, Вик отшатнулся в сторону.
— Отходим к Ферме! К Ферме! — кричал он, не слыша своего голоса. — К Ферме! — Кто-то поддержал его под локоть, в руки ему сунули автомат. Вик обернулся, нашел взглядом преследующих отряд по пятам серых и нажал на курок. — К Ферме! — спиной Вик ударился обо что-то. Стена. Стена Фермы. Наконец-то! Над головой загрохотали очереди: со стен их прикрыли огнем. Из последних сил Вик бросился к воротам, рядом с ним бежали уцелевшие ходовики. Их было всего несколько человек.
У самых ворот Фермы Вик опять споткнулся. Его подхватили под руки. Еще несколько шагов — и они оказались во дворе Фермы. Тяжелые ворота тут же закрылись за ними.
— Где Кост? — спросил Вик. Ему никто не ответил. — Где Кост? — повторил Вик громче. Громче? Он ничего не слышал, кроме грохота автоматных очередей, звучащих в его мозгу. Он видел перед собой лица ходовиков. Многие были в крови. Кровь и грохот автоматных очередей. Вик сжал ладонями уши и яростно затряс головой.
— Где Кост? — повторил он с отчаянной настойчивостью, словно от ответа на этот вопрос зависела судьба Централи.
— Кост в своей комнате, — ответил ему сзади чей-то голос. — Он ранен.
Вик чувствовал, что приходит в себя. И вместе со всеми прочими чувствами к нему возвращалось чувство уверенности в незыблемости Централи. Они удерживают Ферму.
Они удержат ее. Кост говорил так же. Он ранен, но остался в живых. И он, Вик, остался в живых. И воины… Вик обвел взглядом стоящих вокруг ходовиков. Их было мало. Совсем мало.
— Сколько… нас? — спросил Вик. Помимо его воли, голос дрогнул.
— Двадцать пять, — ходовик, который произнес эти слова, смотрел прямо в глаза Вику Вик вспомнил почему-то День Снега. В глазах ходовика застыл немой вопрос: как все это могло произойти? И еще что-то было в этих глазах… Укор? Вик заметил, что и другие ходовики смотрят на него так же. Он должен был что то сказать им. Что он мог им сказать, на этом осколке поверженного государства, окруженном сотнями серых? Как он мог приободрить их?
— Сколько у нас патронов? — спросил, наконец, Вик, после долгого молчания.
— Полный арсенал, — отозвался стоящий перед, ним ходовик. — Патроны, мины — там всего полно.