Он мял в сильных толстых пальцах соломенную шляпу.
— Да, но она ужасно молоденькая. Может, на этот раз мы…
— Ты смеешь оспаривать мои приказы, Мобри?
— Нет… конечно, нет. — Он перевел взгляд на девушку, которая от страха была ни жива ни мертва, схватил ее за руку и быстро потащил за собой. Когда они достигли сарая, девушка стала кричать и умолять о пощаде…
Дженни продолжала сидеть, упершись взглядом в лобовое стекло. Последним, что ей запомнилось, были язвительный смех женщины и запах горелого мяса, когда раскаленное клеймо прижалось к обнаженной коже над грудью негритянки.
— Дженни! Дженни, что с тобой? Дженни, скажи, что случилось?
У нее вырвался сдавленный стон. Над Дженни склонилась Миллисент. Подруга изо всех сил трясла ее за плечо. Придя в себя, молодая женщина вздрогнула, судорожно вздохнула и уронила голову на спинку сиденья. По ее щекам струились жгучие слезы.
— Я схожу с ума, Милли! Наверно, это и есть безумие…
— Подожди… сейчас будет легче. — С помощью экономки и горничной Милли вывела Дженни из машины, провела мимо клумбы к подъезду.
— Дело плохо, Милли. Я видела тех же людей, что и во сне… только теперь я не спала.
— О Боже!..
Они вошли в гостиную первого этажа, где экономка — полная женщина в плиссированной черной юбке и гладкой белой блузке — торопливо готовила чай. Вскоре в дрожащих руках Дженни оказалась чашка из драгоценного севрского фарфора. Боясь выронить дорогую вещь, Дженни поставила ее на старинный столик с мраморной крышкой. Она слегка успокоилась, сделала пару глотков и постепенно овладела собой. Только после этого ей удалось внятно рассказать Милли, что произошло.
— Это страшно, — отозвалась Милли, когда Дженни умолкла. Девушка скрестила длинные, тонкие ноги. — Кажется, я начинаю понимать, каково тебе приходится.
— Что же мне делать, Милли?
— Ты всегда можешь вернуться к доктору Хэлперн.
— Если бы она могла мне помочь, я так бы и сделала. Но не думаю, что это ей по силам… — Какое-то время Дженни сидела молча, прихлебывая крепкий горячий чай и чувствуя внутри приятное тепло. В конце концов напряжение начало спадать.
— Ну как, тебе лучше? — спросила Милли.
— Да. Теперь все нормально. Спасибо.
— Давай-ка я отвезу тебя домой. — Миллисент взяла из рук подруги тонкую фарфоровую чашку и поставила ее на поднос.
Дженни подняла глаза и медленно покачала головой.
— Меньше всего на свете я хочу сейчас домой! — Она попыталась улыбнуться, но улыбка получилась вымученной. — Нет, так легко ты от меня не отделаешься. Мы приехали сюда учиться играть в пул. — Она снова улыбнулась, на этот раз веселее. — Именно этим мы сейчас и займемся.