Он усмехнулся:
— Двести тридцать два.
Принцесса помолчала, прикидывая, может ли это быть правдой. Спросила осторожно:
— Да? А сколько живут драконы?
— Пока не умрут.
— Да?
Арман отвернулся.
Он был так мал тогда, что о гибели отца сохранилось не воспоминание даже, а, по сути, воспоминание о детском воспоминании. Грохот, вспышка — отец, пораженный прямым ударом молнии, рухнул в море… Ему было, кажется, чуть больше двухсот… А через двадцать лет умер дед.
Юта вывела его из задумчивости, процитировав страшным шепотом:
— «Акк-Ар утвердился, и заматерел, и дожил до глубокой»… Но ведь он своего брата убил, да?
Что ж, подумал Арман. Я сам виноват — пустился с жертвой в объяснения, позволил рассуждать о делах рода…
Он вспомнил, как в темноте подземелья вздрагивал насмерть напуганный принцессин голос: «…моя тень встречает меня, как мой брат». И ведь что за странность, до этих ее слов он был ужасно зол, и сидеть бы девчонке без света не час и не два… Но уж очень необычно было услышать эти строки из ее уст. Необычно и… приятно, что ли? Он растрогался и вывел ее на поверхность…
— А… — начала было Юта и осеклась.
— Что?
Юта отчаяно засопела, не решаясь спросить.
— Ну, чего тебе, принцесса?
— У вас… ну, в общем, у драконов бывают имена, как и у людей?
— У людей, — сухо поправил он, — у людей, как и у драконов.
— Можно узнать, как вас зовут?
Он задумался. Выговорил с трудом:
— Арм-Анн.
С двумя факелами было удобнее, чем с одним.
— Тут непонятно… — бормотала Юта. — Это драконий язык?
— Древнее наречие.
— А вы понимаете его?
— Отчасти.
Залу не было видно конца-края, и все новые и новые колонны, покрытые письменами, выныривали из темноты.
— А что здесь написано? — Юта водила пальцем по влажному камню. Арман то и дело одергивал ее:
— Не руками, принцесса!
Юта отшатывалась, чтобы тут же приблизится опять:
— Тут есть и знакомые буквы, и не совсем знакомые… Что это?
Арман снисходительно объяснял. Чередовались более или менее давние описания нравов, обычаев, летопись наиболее важных событий, которыми, как правило, были битвы, схватки и поединки: «…и встретил Дон-Ар брата своего старшего Дав-Ана, и была их схватка подобна огненному узлу… И стянулся узел, и погиб Дав-Ан, и Дон-Ар возопил победно — но раны его были глубоки, как море, и пролил он море крови своей и в море же рухнул… Погибли оба, и осиротел род…»
— «Осиротел род», — шепотом повторила Юта. — Война между братьями? Одна и та же история повторяется и повторяется… Только тот, про которого я читала раньше, «заматерел» и «дожил до глубокой старости», а тут, видите ли, «осиротел род»… Зачем же было биться?