Звезда волхвов (Веста) - страница 108

— Откуда коллекционер узнал, что девушки уже нет в живых?

— «Жуки» идут на запах смерти. На это у них особый нюх и, кроме того, обширная агентура. Так случилось и с Модильяни…

Егор вспомнил узкие, струящиеся, вытянутые сверху вниз картины знаменитого итальянца, которые ему показывала жена. Женский образ, некрасивый, но чувственный, назвали «типом Модильяни».

— Пока он был жив, его картины не брали даже за копейки. Все его полотна скупили за сотню-другую лир в ту ночь, когда Модильяни умер, а его жена еще не знала об этом. Смерть — лучшая легенда, она всегда в цене.

Автомобиль скользил по ночному городу, как широкая ладья. В полночь золотисто подсвеченные улицы превратились в сияющие чертоги, а обычная городская суета исполнилась таинственным значением и торжественностью мистерии.

— Смотри, мой Яхонт-Князь, как обреченно красив этот город, словно дни его уже сочтены. Он хрупкая корона на темени времени. Все земные города стоят молитвами праведников. Их лиц никто не знает, их голоса не слышны, но они держат на золотых цепях целый город над дымящейся бездной…

— Куда мы едем, уж не к праведникам ли? — спросил Севергин.

— Скорее к их антиподам. Это сборище можно назвать ночным праздником без всякого повода. Хотя на самом деле повод есть. Сегодня юбилей «Симболяриума».

— Симболяриум? Странное слово.

— Не более странное, чем другие. Симболяриум — это всего лишь символ символов. Красиво и непонятно…

Автомобиль Флоры затормозил у мраморной арки городского сада в старом районе Москвы. Высокие липы в сверкающей сетке из электрических лампочек, брызги фейерверка в ночном небе и мерцающие гирлянды вдоль аллей расцвечивали ночь ожиданьем чуда.

Арка ворот была перекрыта. Монументальный швейцар, с достоинством склонив седую голову, пропустил Флору, но решительно преградил путь приотставшему Севергину.

— Это охранник… Он со мной, — небрежно бросила Флора.

И Севергин поежился, словно под рубашку скользнула льдинка. Недоверчиво окинув его с ног до головы, швейцар остановил взгляд на галстуке Егора и, значительно кивнув, пропустил. Похоже, именно этот узел на шее отделял князей от кметей, сюзеренов от вассалов, рыцарей от оруженосцев.

В саду играл оркестр и чинно прогуливалась благородная публика. Кавалеры во фраках вели под руки дам в одинаковых черных плащах и в алых перчатках до локтей. Все женщины были молоды и красивы. Их распущенные волосы напоминали разноцветные конские гривы: рыжие, белые, темно-русые, вороные. У многих на груди светились угловатые серебряные знаки-руны. Эти навязчиво броские детали выдавали их принадлежность к некой тайной касте. И Севергин подумал, что в своем черном с искоркой камуфляже и алых перчатках Флора почти неотличима от других женщин, гуляющих в сопровождении спутников или охранников.