Севергин надолго остался одни. Постовой у дверей кабинета предупредил, что, если ему нужно выйти в туалет, его проводят.
Через минут сорок в кабинет вошел высокий, грузный священник и тяжело опустился в кресло напротив милиционера. Мрачный, насупленный, он смотрел мимо Севергина в пустое, пламенеющее зноем окно. И милиционер, и епископ мгновенно опознали друг друга и теперь настороженно ощупывали незримыми усиками-антеннами, как насекомые из враждебных кланов.
— Слушаю вас, батюшка, — прервал молчание Севергин.
— Волею случая вы первым оказались на месте катастрофы и наверняка успели осмотреть место аварии. Не было ли в самой машине или рядом с погибшим, — владыка на мгновение замялся, подбирая слова для описания неизвестной никому вещи, — …ну, скажем, некоего предмета, похожего на серебряную трубку, с обеих сторон запечатанную воском?
— Нет, — ответил Севергин. И еще раз повторил: — Нет!
— А книги с золотыми листами? — срывающимся голосом спросил владыка.
— Нет, ничего похожего я там не видел. Может быть, эти предметы сгорели в машине? Взрыв был такой силы, что даже легированная сталь расплавилась и выгорела.
Владыка неопределенно покачал головой, тяжело поднялся с кресла и ушел, забыв проститься.
Почти сразу в кабинет бочком заскочил озабоченный Панин.
— Я могу идти? — С надеждой спросил у него Севергин.
Тот тяжело вздохнул, нащупал пачку сигарет и, не глядя в лицо Егора, сказал:
— Дела наши скорбные, Егорушка. Гаишники подъехали, осмотрели твое поврежденное транспортное средство…
— Ну что там, не томи, Никодимыч!
— Что-что… в машине твоей героин нашли. Сейчас опергруппа на месте разбирается. На первый взгляд, пакет — чистый: вообще без отпечатков. Похоже на подставу, но случай все равно неприятный. Похоже, ты с кем-то поссорился…
— Я, крестный, со счастьем своим поссорился и совести хребет сломал.
Севергин сник, догадавшись, что Квит выполнил свою угрозу. Наркотики в багажнике — это его стиль. Может быть, он всего лишь хотел поиграть, припугнуть, но дело-то заварилось серьезное, с кондачка не разберешь.
— Сейчас с тебя пальчики снимут для ясности. Ну, ты не волнуйся, разберемся, а ты пока в КПЗ посиди, маленько…
Панин в своей отеческой заботе чуть было не сказал «отдохни».
С ладоней Егора сняли отпечатки. Обтерев пальцы от липкой краски, он попросил:
— Можно я в больницу позвоню?
Панин кивнул. Севергин долго набирал номер родильного отделения Сосенской горбольницы и, когда дозвонился, окаменел, слушая голос на том конце провода:
— …Роды произошли на двадцать шестой неделе. Ребенка спасти не удалось… Роженица уже переведена из реанимации в общую палату.