— Значит, в подземельях есть проход в «Тайная Тайных»? — осторожно напомнил владыка.
— Без карты любой злоумышленник, турист или случайный бродяга сейчас же заблудится и, в лучшем случае, сделает огромный круг. Единственный экземпляр карты хранился под алтарем, вместе с завещанием Досифея.
— Кто и когда составил эту карту?
— Все тот же немецкий мастер. Вероятно, он выполнил поручение тогдашнего настоятеля. Карта хранится в моем сейфе в строгом секрете. Я собственноручно скопировал ее, и сейчас она со мной.
— Вы вскрывали завещание? — осторожно спросил владыка Валерий.
— Как можно? По регламенту это должно произойти при стечении народа в день торжеств…
— У вас есть предположения, что в этом завещании?
Настоятель пожал плечами.
— В любом случае, это святыня, заповеданная нам Досифеем-чудотворцем.
Настоятель развернул копию карты, и, сверяя маршрут, священники двинулись в подземелье. Тит шел впереди, разгоняя мрак синим фонариком. Пройдя уже довольно долго, миновав несколько развилок и ответвлений, владыка и настоятель очутились в камере с низким потолком, часть пола занимала ржавая решетка с узкими косыми ячейками.
— Это и есть вход в «Тайная Тайных», — гулким шепотом пояснил отец Нектарий.
Под решеткой плескалась темная вода. Настоятель перекрестился и сделал нерешительный шаг к решетке, словно опасаясь переступать невидимую черту.
— Решетка на месте, замки не тронуты. Сквозь ячейки и ребенку не проскользнуть.
Он обвел фонариком кирпичную стену и углы.
— Что это? — воскликнул владыка Валерий. — Вон там, у дальней стены! Похоже на букву!
Над решеткой, поверх кирпичной кладки был неровно процарапан угловатый знак, похожий на рогатый ромб.
— Да, действительно… Буква. Нет, скорее это некое начертание. Такого нет в кириллице и ни в одном другом древнем уставе. Похоже на сплетенные зигзаги молний. По-моему, это скандинавская руна.
— Нет, это скорее примитивное изображение рыбы. Кто мог нацарапать ее?
— Тот, кто в ночь на двадцать второго июня устроил шум в подвале. Но рыба — символ Спасителя! — С надеждой сказал настоятель. — Кто, как не он, уловил в словесные сети рыбаков галилейских, пообещав, что сделает их ловцами человеков? Рыба есть прообраз бескровной трапезы, недаром пятью рыбами и пятью хлебами накормил Христос пять тысяч человек.
— Все мы рыбки в пучине жизни, — подал голос Тит.
— Ну-ну, — примирительно пробурчал владыка. — А вам, ваше Высокопреподобие, надо срочно провести расследование в монастыре. К происшествию наверняка имеет отношение кто-нибудь из братии: кто-то же заходил сюда и даже нацарапал на стене «рыбу». Особливо проверить новеньких. Скажите, мы можем попасть во внутренние галереи?