Паулюс поручил мне проехать из Песковатки на командный пункт 295-й пехотной дивизии. Он сам собирался туда полететь на «физелер-шторхе». Я простился с генералом Гейтцем и двинулся по направлению к Сталинграду.
Примерно через полчаса я увидел командный пункт в степи. Там стояли два «физелер-шторха» и несколько автомобилей. Паулюс уже был там и беседовал с командиром LI армейского корпуса генералом фон Зейдлицем, командиром дивизии генерал-лейтенантом Вутманом и каким-то генералом авиации, которого я видел впервые. То был генерал-полковник фон Рихтгофен, командующий 4-й воздушной армией; входившие в ее состав соединения бомбардировщиков и истребителей поддерживали наступление на Сталинград. Об их деятельности свидетельствовали густые черные облака дыма, которые после 23 августа закрывали горизонт. С командного пункта 295-й пехотной дивизии я впервые увидел, как эти клубы дыма подымаются в небо. Сам город был скрыт возвышенностью. Поражал контраст между красотой природы и разрушениями войны.
В этот прекрасный день позднего лета вся местность купалась в солнечных лучах. Но с запада, сопровождаемые проворными истребителями, беспрерывно неслись эскадрильи бомбардировщиков — они сбрасывали свой смертоносный груз на город; это сопровождалось оглушительным грохотом и облаками дыма.
— И это весь день так, — сказал офицер-сапер, — от города, вероятно, мало что осталось. Надо полагать, что падающие градом бомбы уничтожают все живое.
Паулюс наблюдал несколько минут это ужасающее зрелище… Затем он приказал командиру дивизии доложить о ходе наступления.
— За последние дни мы очень медленно продвигаемся вперед. Русские ожесточенно сражаются. Они используют каждый бугорок для обороны и ни одной пяди не отдают без боя. Наши потери растут с каждым шагом, который мы делаем по направлению к Сталинграду. Наш наступательный порыв иссякает.
Во время доклада генерала Вутмана я стоял поодаль с офицером связи дивизии.
Этот офицер дополнил сообщение своего командира, заметив:
— Большие потери действуют угнетающе на солдат. Люди приуныли, они не ожидали такого упорного сопротивления. Они думали, что через несколько дней окажутся в городе и наконец смогут отдохнуть. Но теперь большинство солдат считает весьма сомнительным, что мы вообще когда-нибудь возьмем Сталинград. Нам приходится серьезно бороться с подобными настроениями.
Дивизия подошла к Дону, насчитывая примерно 13 тысяч человек. После нескольких дней боев сохранилась едва ли половина ее состава. Даже генерал фон Зейдлиц, который был известен как суровый и бесстрашный военачальник, не скрывал своей тревоги по поводу дальнейших перспектив наступления.