Томас остановился у подножия колонны Антонина.[11] Он расстегнул сумку, достал один из фотоаппаратов, прикрутил объектив, опустился на колено и сфотографировал Марину, которая разглядывала барельефы, выбитые на колонне во славу Марка Аврелия.
— А это разве не снимок, похожий на снимки пятидесяти других типов? — со смехом спросила она.
— О, я не знал, что у тебя столько воздыхателей, — улыбнулся Томас и снял Марину крупным планом.
— Но я имела в виду колонну! Неужели ты снимал меня?
— Она похожа на колонну Победы в Берлине, зато ты — уникальна!
— Ну вот, я же говорила, что все дело в твоей чарующей внешности; ты патетический ухажер, Томас, и в Италии у тебя нет никаких шансов на успех! Пошли отсюда, жара невыносимая.
Марина взяла Томаса за руку, и они ушли, оставив позади колонну Антонина.
* * *
Взгляд Джулии обежал сверху донизу колонну Победы, взметнувшуюся в небо Берлина. Энтони, присевший на цоколь, пожал плечами.
— Трудно было рассчитывать на успех в первый же день, — со вздохом сказал он. — Признай, что, если бы тот тип в кафе оказался Томасом, такое совпадение выглядело бы более чем подозрительно.
— Я знаю… мне просто почудилось, что это он, вот и все.
— Может, потому, что тебе очень уж хотелось, чтобы это оказался он?
— Со спины у него была та же фигура, та же стрижка, та же манера просматривать газету с конца.
— А почему хозяин состроил такую мину, когда ты спросила, помнит ли он его? Ведь когда ты напомнила ему, как вам здесь было хорошо, он держался вполне любезно.
— Не знаю, но все равно с его стороны было очень мило сказать, что я совсем не изменилась; я ведь и представить себе не могла, что он меня узнает.
— Ну кто бы мог тебя забыть, дочь моя?! Вместо благодарности Джулия шутливо подтолкнула отца локтем в бок.
— Я уверен, что он нам солгал и прекрасно помнит твоего Томаса: едва ты произнесла его имя, как этот тип сразу весь напрягся.
— Не смей называть Томаса моим. Я уже перестала понимать, что мы здесь делаем, и вообще, к чему это все…
— Как это «к чему»? К тому, чтобы лишний раз напомнить мне о том, как удачно я выбрал дату, умерев на прошлой неделе.
— Ну хватит! Если ты думаешь, что я брошу Адама, чтобы бегать в поисках призрака, то ты глубоко заблуждаешься!
— Девочка моя, не хотелось бы тебя раздражать, но позволь заметить, что единственный призрак в твоей жизни — это я. Ты слишком часто напоминала мне об этом, так не отнимай же у меня эту привилегию в нынешних обстоятельствах!
— Сейчас не время для шуток…
— Какие уж тут шутки — едва я открываю рот, как ты мне его затыкаешь… Ладно, согласен, сейчас не время шутить и ты не в настроении меня слушать, однако, судя по твоей реакции в том кафе — когда тебе показалось, что ты нашла Томаса, — я бы не хотел оказаться на месте Адама. И попробуй только сказать, что я заблуждаюсь!