— Улица Карла Либкнехта, 31, пожалуйста, — сказал он шоферу.
И черный лимузин тотчас вырулил на шоссе.
* * *
Торопливо выпив чашку чая, Джулия принесла свой чемодан из передней и положила его на кровать. Сначала она аккуратно укладывала в него свои вещи, потом стала сваливать их как попало. Прервав на минуту сборы, она подошла к окну. Над городом висел мелкий дождик. Внизу от гостиницы отъезжал черный лимузин.
* * *
— Неси сюда свои вещи, если хочешь, чтобы я уложила их в сумку! — крикнула Марина из комнаты.
Томас высунул голову из двери ванной:
— Знаешь, я вполне могу собраться сам.
— Конечно, можешь, но плохо — напихаешь как попало, а в Сомали меня уже не будет, чтобы отглаживать заново.
— Значит, ты уже их погладила? — спросил Томас с легкой тревогой.
— Нет, но я могла бы это сделать.
— Так ты решила что-нибудь?
— Иными словами, ты хочешь знать, брошу я тебя сегодня или завтра? Тебе повезло — я решила, что для моей карьеры будет невредно поприветствовать нашего будущего главного редактора. Для тебя это хорошая новость, но она не имеет никакого отношения к твоему отъезду в Берлин; таким образом, у тебя будет возможность провести еще один вечер в моем обществе.
— Я просто в восторге! — объявил Томас.
— Неужели?! — иронически откликнулась Марина, застегивая молнию на сумке Томаса. — Мы должны уехать из Рима до полудня, так что не надейся отсиживаться в ванной все утро!
— А мне-то казалось, что из нас двоих главный ворчун — я.
— Ну, если ты хандришь, старина, то я тут совершенно ни при чем.
Марина легонько оттолкнула Томаса, чтобы войти в ванную, развязала пояс своего халата и затащила друга под душ.
* * *
Черный «мерседес» свернул на стоянку перед высокими серыми корпусами и остановился. Энтони попросил шофера подождать его — он надеялся вернуться не позже чем через час.
Затем он направился к подъезду с нависающим козырьком и поднялся по ступеням в здание, где теперь хранились архивы Штази.
У стойки приема посетителей он назвал свое имя и спросил дорогу.
Коридор, по которому ему предстояло пройти, мог нагнать страху на любого непосвященного. По обеим его сторонам тянулись витрины с разнообразными моделями микрофонов, камер слежения, фотоаппаратов, устройств для вскрытия конвертов с помощью пара и для их же заклеивания после перлюстрации, копировальных машин, систем архивирования. Словом, здесь было выставлено все необходимое для непрерывной слежки за населением целой страны — рабами полицейского государства. Листовки, руководства по пропаганде, системы подслушивания с каждым годом становились все более изощренными. Таким образом, миллионы людей жили под пристальным надзором, каждый их шаг подвергался анализу и фиксировался в досье этого архива, дабы укрепить безопасность тиранического режима. Углубленный в свои мысли, Энтони остановился перед фотографией, на которой была запечатлена камера для допросов.