Борис кивнул.
— От неё это послание, от девы Лыбедь. Не простила нам, что дорогу некогда заступили. С тех пор частенько знаки подаёт. В лесу ещё не так страшно, и вот водоёмов всяких мы всерьёз опасаемся. Помнишь, колодец перед степью? И там её голос стрельнул. Нигде не скрыться от проклятущей!
Разговор увял. Братья занялись раздачей, а Волошек отошёл к повозке, где дремал товарищ, поглядывая вполглаза за корзиной с пивом. После того случая Рыжий решил не выпускать её из виду. Тем более что Сейтсман, потеряв память, стал пиву серьёзной угрозой.
Поедая похлёбку, Волошек слушал, как Андал доставал своего напарника, словно ему не хватало споров во время пути.
— Ну да, вы перворожденные, богом избранные, а мы — так, «пришедшие следом». Мусор. Подонки. Вы говорите, мы внемлем…
— Эту мульку про перворожденных вы же, люди, и сочинили, — огрызнулся Эмельт. — У эльфов не больше прав, чем у всех прочих.
— Конечно! А то, что вы все финансы к рукам прибрали, всю торговлю драгоценностями — это случайность? Где деньги бренчат, так обязательно: …маэли, …риэли, …ельты. Отовсюду ваши острые уши торчат.
— Это мои, что ли? — усмехнулся Эмельт. — То-то и гляжу, золото из мешка сыпется.
— Не твои, ибо в семье не без урода, — не унимался Андал. — Но твоего народца. И откуда вы только взялись в наших лесах? Пришли тихой сапой, хвать, и уже банками распоряжаетесь. Скоро каждый от Великого князя до пропойцы последнего у вас в долговой кабале окажется. Тут-то вы, остроухие бестии, и покажете своё коварство. Мировое господство — вот ваша истинная цель.
Андал рыгнул и заявил:
— Будь моя воля, запретил бы я вашему брату в крупных городах селиться. Да и на деревню не допускал бы мужиков обирать.
— Твоя воля? — рассердился Эмельт. — А нечего было вашим князьям да тиунам носы морщить от ростовщичества. Аристократы хреновы. И мужика вы сами замордовали оброками да налогами. А как эльфы появились, так вдруг озаботились чаяньями народными. Радеть сразу приспичило.
Андал ухмыльнулся, довольный тем, что смог вывести Эмельта из себя, и продолжил:
— Ага. А ещё я читал один древний трактат, в котором приводились достоверные сведения, будто вы, твари преждерожденные, в поганых своих обрядах замешиваете лепёшки на крови человеческих младенцев.
— Дурак ты, Андал, — плюнул Эмельт. — Вот такие дураки и выдавали эльфов во время хоблинской оккупации.
— Пошёл ты! Сами хороши. «Хоблины — цивилизованная нация». С цветами встречали. Вот довстречались. Только в овраге и прозрели, когда в вас стрелы полетели. Да в порубах хоблинских, когда огонь подступил.