— По-твоему, этот мир принадлежит только людям? — спросил он.
— Принадлежал, — поправил собеседник. — Не забывай, многие, и я в их числе, родились уже здесь. И этот мир наш в той же степени, что и людей.
Так что оно и к лучшему, что люди не знают истории, не то началась бы бойня. Крестовые походы и прочее. Дураков всегда в избытке у любого народа.
Услышанное от Эмельта требовало времени для осмысления. Столь революционные изменения в привычной картине мира отодвинули на второй план всё прочее. Загадка «Ходовой книги» превратилась лишь незначительный фрагмент глобальной головоломки. Поэтому следующий вопрос Волошек задал лишь для поддержания разговора:
— А чего этот Верхэль такой старый и плешивый?
— За людей испереживался. Вот и стал похож на них. На вас, то есть.
— Что-то мне твои слова совсем не по душе.
— Какие уж есть.
— То говоришь, он против заботы о людях, то — распереживался.
— Парадокс, это верно. Он такой, Верхэль, парадоксальный весь из себя.
Эмельт потрепал остриё уха.
— Знаешь, лучше держись от него подальше. Зря он ни с кем не заговаривает. Случайная встреча? Чёрта с два! Старик немного читает будущее и раз подошёл к тебе, значит, подглядел нечто важное. Значит, ниточка твоей судьбы уже вплетена в гобелен его интриг…
Эмельт устал от разговора и вновь прислонился к бочке. Волошек отважился только на один последний вопрос.
— А ты… Ты на чьей стороне?
— А ни на чьей, — прикрыв глаза, ответил Эмельт. — И людям я не пастух, и уходить никуда не желаю. Говорю же тебе, мой это мир.
* * *
Около полудня далеко впереди мощно рвануло. Лошади шарахнулись в испуге, а потом встали, не желая продолжать путь. Наёмники забрались на бочки, пытаясь оценить угрозу, но высокий холм загораживал обзор, и лишь столбик сизого дыма указывал направление.
Путеводный амулет принялся выписывать кренделя, словно компас на Курской Магнитной Аномалии. Орк в который уж раз нахмурился.
— Мы забрались слишком далеко, чтобы он мог потерять дорогу.
— Что-то случилось с Покровом, — предположила Ксюша. — Интересно, надолго ли?
— Пойдем, как шли до первой развилки, — решил Дастин. — А там посмотрим.
Лошадей едва заставили тронуться с места. Они подчинились, но с приближением к холму всё чаще выражали недоверие к людям. Одно дело уходить от погони и совсем другое — совать голову в улей. Наёмники спешились. Приготовив оружие, пошли рядом с повозками — лошадям предстоял затяжной подъём.
С вершины холма они увидели последствия взрыва. По склону до самого подножия спускалась глубокая борозда. Такая внушительная, что конвой легко смог бы укрыться в ней. Поверхностный слой был содран, обнажая сырой песок. Вырванные с корнем деревья рассыпались на отвалах. Словно лемех гиганта прошёлся для пробы по целине.