В конце борозды, среди сметённых со склона камней и расщеплённых стволов, покоилась причина взрыва.
— Дракон! — не без труда угадал Волошек. Массивная туша сейчас мало походила на грациозную тварь. Шея была свёрнута, одно крыло неестественно выпирало вперёд, другое наполовину сгорело, всё остальное сбилось в громадный ком, в котором где хвост, где лапы — не разобрать.
Ход катастрофы можно было восстановить по увиденным разрушениям. Дракон, по неясной причине утратив летучесть, спланировал на склон горы, пытаясь уменьшить ущерб от падения. Частично ему это удалось, он не разбился напрочь, но сила удара всё равно оказалась чересчур велика. Грудь поддалась, псевдолёгкие сжались, огнерод сдетонировал. Какие цвета носила тварь до падения, теперь было не разобрать, быть может, она из тех, что выручили их в степи?
— Кто-то сбил зверюгу, — заявил Дастин.
— Бывает, они падают, когда пережрут тыквы, — проявил осведомлённость Волошек.
— Такого от тыквы не возникает, — орк указал на дыру в крыле. — Разве что запустить ею из катапульты.
Дастин отправил конвой вниз по дороге, а сам вместе с Волошеком спустился вдоль борозды. Жирной нефтью из многочисленных ран выливалась кровь, земля не в состоянии оказалась впитать в себя это море, и кровь собралась тут и там в мелкие лужицы. Их черные зеркала отражали грязное небо.
Пасть с прикушенным языком нашлась под изувеченным крылом. Над пастью двумя надраенными медными котелками блестели глаза. Они тоскливо наблюдали за человеком и орком.
Дракон умирал. Ему не было больно — крылатые твари умеют усмирять боль. Но он стократ сильнее страдал от приближения смерти. Дракон был молод, философия сородичей, что находят в смерти определённые достоинства и даже удовольствие, его ещё не заразила. Он не желал умирать.
— Тут был бы бессилен и Априкорн, — вздохнул Волошек.
Он жалел тварь, но ничем не мог ей помочь. Даже утешением. Драконы не понимают иных языков, кроме собственного, а выучить его способны немногие из людей.
Глаза захлопнулись. Дракон всё ещё цеплялся за жизнь и решил экономить силы.
В трёх десятках шагов от холма послышался хруст. Наёмники схватились за рукояти мечей — тот, кто подбил дракона, мог оказаться неподалёку.
К великому их изумлению из кустов выбрался израненный, чудом уцелевший погонщик. Его лицо было разбито и обожжено, одна рука висела без движения, вторая шевелилась с трудом. Однако серьёзных травм водитель дракона, похоже, избежал. Пошатываясь, он направился к месту падения.
Его одежда из чёртовой кожи почти не пострадала. Никакого оружия Волошек не разглядел, если не считать кортика, который являлся скорее данью традиции и профессиональным атрибутом.