— Да, и я благодарю тебя за них.
Его взгляд задержался на рисунке в рамке, стоявшей на ее столе.
— Это ты нарисовала, Джорджиана? Позволь мне посмотреть. — Он поднял портрет Элизабет, выполненный пастелью.
— Не очень хорошо получилось, но я слишком люблю свою сестру, чтобы выбросить этот рисунок.
— Выбросить! Не вздумай сделать ничего подобного! Что думаете вы, миссис Энсли? — обратился он к компаньонке своей кузины, молча сидевшей у окна.
— Я думаю, портрет очень похож на оригинал, сэр.
— Твое мастерство постоянно растет, кузина, — отметил Генри, еще раз посмотрев на рисунок.
Казалось, Джорджиана не получила никакого удовольствия от его похвалы.
Она протянула руку, отобрала у него портрет и поставила на место.
— Ты должна извинить мне мое отсутствие, Джорджиана, — сказал он. — Мое положение в настоящее время невероятно неуклюжее.
— Ты по-прежнему живешь у леди Кэтрин?
— Да. Мой отец приказал, чтобы я усердно присматривал за ней. Он не смог запретить мне наведываться сюда, но приказал особенно внимательно относиться к пожеланиям ее светлости.
— Граф очень рассержен на нас, Генри?
— Только не на тебя, дорогая девочка! Даже леди Кэтрин не обвиняет тебя в своих бедах. Она выразила желание спасти тебя от дурного влияния и просит тебя пожить с ней.
Джорджиана побледнела.
— Генри, пожалуйста, даже не пытайся заставить меня переехать к ней.
— Ты будешь в полной безопасности. — Он засмеялся и взял ее руки в свои. — Неужели ты воображаешь, что это твой брат отправляет тебя к тетушке?
— Конечно нет, он никогда не предаст меня, — заявила девушка.
— Как твоему брату живется в женатом состоянии? Все хорошо?
— Фицуильям очень, очень счастлив, Генри. Элизабет стоит больше того, чем он пожертвовал.
— Несомненно, — кротко согласился он.
Звуки потрескивающих поленьев заполнили тишину.
Хотя Джорджиана и пыталась, она не испытывала особого сострадания к нему. Он ревновал, как ревновал еще тогда, когда услышал о помолвке. Она ощутила в себе горячий всплеск гнева. Она сидела, уткнувшись взглядом в свои колени, и чувствовала, как медленная струйка скатывается по ее щеке и падает ей на руку.
— Милая маленькая кузина, не плачь из-за меня. Я поправлюсь. Поверь, люди всегда излечиваются от этой болезни.
— Излечиваются, Генри?
— Боже милостивый, да! Младшие сыновья не особенно восприимчивы к отчаянию, если заветная дама не располагает прочными доходами. Тогда, я ручаюсь, они чувствуют острое сожаление.
Джорджиана засмеялась, но тут дверь открылась, и она вскочила с радостным возгласом.
— Ой, Элизабет, Фицуильям, смотрите, кто к нам пришел!