– С твоей точки зрения, может, и нет. Впрочем, у меня нет и денег, причитающихся мне за прошедшие три месяца. Я не уйду, пока не получу их.
На подкашивающихся ногах Аманда-Джейн проследовала через комнату и открыла дверь перед своей мачехой:
– Прошу прощения, Патриция, но мне пора собирать вещи, а тебе – подписывать чек.
Как только Патриция вышла из комнаты, Аманда-Джейн заперла дверь. Закрыв лицо руками, она горько заплакала.
Прошло тринадцать дней с тех пор, как в предрассветный час первого января Аманда-Джейн покинула семейный особняк. Она переселилась в пентхаус неподалеку от порта. Девушка сидела на дорогом кожаном диване, окруженная блеском и роскошью, но слезы снова лились из ее глаз. С каждым днем таяла надежда найти выход из создавшейся ситуации.
Аманда-Джейн понимала, что начался не только новый год, но и новый период в ее жизни. Она так радовалась, когда получила чек от Патриции, и думала, что ей не придется возвращаться до того дня, пока дом не станет ее собственностью.
Какая же она дура! Высокомерная, никому не нужная, нетрудоспособная дура, да еще и на третьем месяце беременности. Она должна была предвидеть, что Патриция приостановит платеж по чеку, должна была догадаться, что консервативные семейные адвокаты примут ее сторону. Они, конечно, подтвердят, что в связи с беременностью Аманды-Джейн в силу вступает один из пунктов завещания ее отца: «Если кто-нибудь из моих детей совершит поступок, которым, по мнению моей жены, повлечет за собой скандал и опорочит доброе имя моей семьи, выплата ежемесячного содержания может быть задержана на срок, который моя жена сочтет нужным. Данное условие автоматически отменяется по достижении моими детьми возраста, когда они смогут получить полный контроль над личной собственностью».
Сдавленный стон, переходящий в нервный смех, вырвался из груди Аманды-Джейн. Она была наследницей огромного состояния, над ее головой была одна из самых дорогих крыш Сиднея, и она была бы счастлива… оплатить следующий счет за электричество. О давно просроченном платеже за машину она старалась не думать. Задолженности по кредитным карточкам превысили все допустимые нормы. Еще нужно каким-то образом оплатить медицинскую страховку.
Мысль о том, чтобы родить ребенка, полагаясь на государственную систему здравоохранения, пугал Аманду-Джейн. Не то чтобы она считала эту систем ненадежной, просто она хотела, чтобы подход к ней был индивидуальным. Личный врач был хорошо знаком с ее медицинской картой. Он знал, как важна эта беременность. Он сам сказал, что для нее, возможно это единственный шанс стать матерью. Нужно съездить к нему, отвезти документы, которые прислал Реб Браун, и объяснить, в какой сложной ситуации она оказалась. Может быть, доктор согласится оставить ее в числе своих пациентов. «Я же не полный банкрот и не нуждаюсь в благотворительности», – с горечью подумала Аманда-Джейн, посмотрев на журнальный столик, заваленный кучей счетов. На большинстве из них стоял красный штамп: «Срочно обратить внимание».