На речке Гауе открылася турбаза,
Там бродит публика, приятная для глаза,
Там игры, лекции, и споры, и проказы,
И во главе наш славный старостат.
Все полудевочки и тот фартовый мальчик
Теперь не ездят развлекаться в город Нальчик:
Они садятся в свои «Волги» и «Фиатки»
И прут на Гаую в туристские палатки.
Живем на Гауе, и все мы гауяне —
Те, кто на «выселках», и те, кто на поляне,
И даже те, кто в дефицитной финской бане, —
Все тоже носят званье гауян!
Сюда я прибыла, представьте, только ради
Того, чтоб встретиться с Георгием Конради,
Но благосклонности его мне не добиться —
Его хранит и бережет его Милица.
[18]Исподтишка бросаю взгляд на Гердта Зяму:
Я б для него надела белую панаму,
Я б для него забыла папу бы и маму,
Да смотрят Таня, Катя, Орик и Фокин.
[19]Про биополе весть пришла от Ипполита.
Врачей Кокориных теперь уж карта бита.
Лишь биотоки – да, я это точно знаю —
Нам лечат девушек – Марусю, Розу, Раю.
Нам пела песенки Никитина Татьяна.
Ее послушаешь – забудешь текст Корана…
Ну, и так далее. И конец:
Мы провели здесь три недели с интересом,
И нам не хочется ни в Сочи, ни в Одессу,
Теперь выходим на работу мы из лесу,
До встречи здесь же в будущем году.
Согласно замыслу исполнять эту песню должен был хор, разодетый в костюмы биндюжников и моряков. Хор на базе был, им руководил доктор юридических наук, главный юрист Октябрьского райкома партии. И вот я читаю хору на лесной полянке рожденный мною в муках текст. Гробовое и грозовое молчание, ни тени улыбки. Наконец юрист мрачно произносит:
– Не нравится мне ваш текст. Давайте разбирать его по куплетам.
Первую пару куплетов, с грехом пополам, проскочили. Кое-как урегулировали дело с финской баней, в которой ведь на самом деле никто не живет. Дошла очередь до Конради. Юрист говорит:
– Неужели вы сами не слышите, что последняя строчка: «Его хранит и бережет его Милица» не ложится в размер? Давайте будем петь: «Его хранит и бережет жена».
В этот момент я подумала, что он шутит, и вся эта ситуация – отменный розыгрыш. Но юрист продолжал:
– Теперь о Гердте. «Исподтишка бросаю взгляд на Гердта Зяму..». Это для кого же он Зяма? Это он для Татьяны Александровны Зяма. А для вас и для меня – он Зиновий Ефимович. И Фокин, кстати, не Фокин, а Фокин (здесь игра ударений: на первом или втором слоге).
Тут уж я не выдержала.
– Хорошо, – сказала я с чувством, – давайте петь: «Исподтишка бросаю взгляд на Гердта Зиновия Ефимовича», а еще лучше – давайте споем: «Исподтишка бросаю взгляд на народного артиста СССР, лаурета Государственной премии Зиновия Ефимовича Гердта».