— Ну, ладно, Витя, — примирительно сказал Усольцев, сделав над собой немалое усилие. — Пошумели и хватит. Давай открывай, Я тебе удостоверение покажу. В самом деле поговорить надо.
— Вот такой тон я признаю, — снизошел Коменков. — Приходи через час, будет разговор.
— Но…
— Через час. Все.
И Виктор услышал удаляющиеся шаги.
Он вскипел от бессильной ярости. Но что делать? Приходилось принимать условие. И Виктор зашагал вниз по лестнице.
Ровно через час Усольцев снова позвонил в знакомую уже дверь.
На этот раз она открылась мгновенно. На пороге стоял невысокий белобрысый парень с круглым улыбчивым лицом и голубыми глазами. На Коменкове были потертые «фирменные» джинсы и ярко-желтая рубашка, расстегнутая и завязанная узлом на животе.
— Давай, давай входи, — весело пригласил он. — И ты меня, брат, извини, открыть никак не мог. Дама была. Сам понимаешь.
Он подхватил пальто гостя, повесил на вешалку и сделал широкий жест в сторону комнаты.
— Заходи. Прошу.
Комната была кое-как прибрана.
— Что будем пить? — осведомился Коменков. — Виски, коньяк?
— Боржом, — усмехнулся Виктор.
— Вас понял. При исполнении, значит? Он держался доброжелательно и непринужденно, словно и не было той ссоры час назад.
— Ты, правда, из милиции? В тоне его не было ни испуга, ни смущения, как рассчитывал Виктор, одно только любопытство.
— Из милиции, — солидно кивнул Усольцев. — Нужен мне один человек. И ты его знаешь. Так что помоги.
— Давай, давай, — оживился Коменков. — Я, брат, верный помощник милиции. Всегда готов, если что. Сергей Митрофанович ко мне, как к себе, приходит. «Ну, наглец, — подумал Усольцев, — Надо его все же укоротить». Он и самому себе не мог признаться, как эта встреча его обескуражила.
— Ну, выкладывай, — продолжал Коменков, — Я, знаешь, ясность люблю. — Но тут он вскочил со стула. — Слушай, давай все-таки выпьем, а? По маленькой. Ты учти, — он весело погрозил пальцем, — комиссар Мегрэ тоже выпивал на работе, Это я лично читал. А как работал? Нам бы так работать! «Нам бы, — поразился Усольцев столь откровенной наглости. — Вот дает». Теперь он уже и вовсе не знал, как начать разговор. Может, выпить рюмку? Он же теперь не отстанет, и разговора не получится.
— Ладно, наливай, — снисходительна согласился он.
Они чокнулись и выпили за дружбу, как объявил Коменков.
— Тебя как звать? — спросил он, ставя пустую рюмку на стол.
— Виктор.
— Ого! И мена! Мы с тобой братики, Витя, — с воодушевлением объявил Коменков, обнимая Виктора за плечи.
А Усольцев, обретя было почву под ногами, вдруг почувствовал, как она снова ускользает из-под него. Серьезный разговор решительно не получался.