- Конечно, Халамей Максимыч, ты из хозяев хозяин. Всю жизнь на этом деле.
А Холюша вдруг вспомнил свою беду и пожаловался:
- Ты не слыхал, Митрий, не передавали?.. Ныне ночью опять ко мне приезжали, ночные гостечки, провались они в тартарары.
И он пересказал все, что было, и что думал, и чего опасался.
Просидев положенное, Митька просьбу свою выложил, о деньгах. В ответ пришлось выслушать долгие жалобы на великие расходы и, конечно, на Кольку Калмыкова, который полсотни взял, а потом отдавать не хотел. Этот Колька Калмыков, дед Николай, лет пять уже на кладбище лежал.
Но в конце концов Холюша согласился:
- Ты поди покури. А я счас тут...
Митька с готовностью поднялся и вышел на крыльцо. Усмехнувшись, подумал, что неплохо бы подглядеть, где прячет свои деньги Холюша. Люди разное говорили. И что носит он их на шее, на гайтане. И что в гармошку прячет. Дескать, вся гармошка, полные мехи деньгами набиты. Всякое говорили.
Хозяин вышел, вынес деньги, десятками, сказал:
- Перечти...
Митька послушно пересчитал, начал благодарить, прощаться. Холюша сказал:
- Тоже надо бечь. На ферму. Ребят попросить соломки подвезть.
- Зачем тебе солома? Подстилать?
- Не, скотину кормить.
- Сена, что ль, мало?
- Сенцо-то есть, слава богу, должно хватить. Да соломка ныне неплохая, ячменная. Едовая соломка. Я ее с сенцом перебиваю, гормя горит.
Дело было сделано, деньги лежали в кармане. И Митька позволил себе подкузьмить Холюшу.
- У тебя, говорят, гармошка хорошая? Дал бы поиграть.
- Да ты ж не могешь, - не понял или притворился Холюша.
- На твоей гармошке, - многозначительно сказал Митька, - я бы сыграл. Так сыграл, что чертям тошно было бы, - он засмеялся и пошел восвояси.
Нужно было побыстрей деньги отнести да подумать о выпивке.
3
Солому привезли вечером. В темноте Холюша лишь разобрал, что воз хороший, с верхом тележка.
- Ох и добрая солома,- сказал тракторист. - Да много наложили. За нее, Холюша, надо бутылку да еще самогонки влить. Гляди, воз какой.
- Разве я жадаю,- ответил Холюша. - Я всегда говорю, накладайте поболе. А они чудок накидают. Чтоб я скорее опять пришел.
Холюша не пожадничал: бутылку магазинной водки принес и самогонки. Он был доволен.
А утром, когда развиднелось, оказалось, что зря он расщедрился. Солома была почти вся смерзлая. Как с самого верху, со скирда сняли оберемок, так и положили на тележку. Холюша с досады чуть не заплакал. Бросил все дела и захромал в контору. Но бригадир ему раньше встретился, возле клуба. Только Холюша начал свою беду объяснять, жаловаться, как тот его остудил: