– А может быть, у вас появилась идея сходить и освежиться… в кабачок Курто?
Беранже уже приготовился все отрицать, но его приятель заставил его замолчать.
– Я не люблю лгать, – сказал он с некоторым высокомерием. – Это правда, мы шли к Курто. Я никогда от вас не скрывал, что люблю девочек, госпожа Катрин. Я, может быть, заставлю вас ужаснуться, но я из тех, кто не может без них обходиться. Да, я иду в таверну…
Грубая прямота молодого человека не рассердила Катрин. Она лишь указала на пажа:
– Беранже моложе вас, и… у него нет ваших потребностей.
– Я и не хотел брать его с собой…
– Но я пригрозил, что подниму такой шум, что он не сможет выйти, – не смутившись, вмешался Беранже. – Я, может быть, моложе, но я тоже мужчина, госпожа Катрин, и чтобы от вас ничего не скрывать…
– Если вы намекаете на ваши вылазки на рыбалку в сторону Монтерналя, Беранже, скажу вам сразу, что вы мне не сообщаете ничего нового. Но между тем и этим, когда вы опускаетесь до грязного кабака и доступных девиц, огромная пропасть. Я думала, что вы любили… вашу… подругу по рыбной ловле?
Паж опустил голову.
Готье взъерошил волосы пажа и взялся ответить за него.
– Конечно, он любит ее! Иди ложись спать!
– Нет! Я с тобой…
– Так я и говорю, пошли!.. Я отправляюсь спать! Так ты действительно будешь уверен, что действовал как любящий мужчина.
И они стали подниматься по лестнице.
Молодая женщина следила за ними глазами до тех пор, пока юноши не скрылись из виду, и облегченно вздохнула. Она была благодарна Готье за это братское самопожертвование. Этот неудержимый, смелый, веселый грубиян и пустозвон Шазей приоткрывал иногда уголок своей по-настоящему благородной души.
С Катрин ему случалось выказывать смелость, граничащую с наглостью, и иногда его особенный взгляд наводил ее на мысль, что в глазах этого мальчика она была гораздо больше женщиной, чем госпожой.
Но с Беранже он вел себя как старший брат.
Тем не менее вернулась Катрин к себе озабоченной. Так долго еще оставалось ждать до королевской свадьбы. Теплый конец весны, казалось, заставил желания созреть быстрее, чем цветы шиповника на придорожных кустах. Бездействие никому не принесло пользы. Если она не будет внимательно следить, ее юные друзья могут совершить какую-нибудь глупость…
А Жак? Сможет ли он сдержать данное ей обещание и, ободренный той близостью, в которой они жили, сможет ли удержать слова, которые сегодня так легко сорвались с его губ?
А она сама? Только что ей пришлось призвать на помощь всю свою волю, чтобы не слушать эту приятную музыку любви. А если искушение будет сильнее? Со времени того дня в «Золотом Орле», где под действием вина она откровенно предложила себя Тристану, Катрин не доверяла себе самой.