Думая, что это и есть таинственный г-н Дени, Марианна с интересом смотрела на него. Он был среднего роста, блондин и откровенно некрасив со своим узким лицом и темными, слегка косившими глазами. Но вместе с тем видно было, что он умен, и исходившая от него естественная благожелательность привлекла Марианну. Ее только удивил светло-зеленый костюм этого человека в трауре.
С протянутой рукой и улыбкой на губах он быстро подошел к гостям:
– У вас просто военная точность! Здравствуйте, дорогой князь! Итак, это та девушка…
– Действительно, дорогой Дюрок, перед вами мадемуазель Малерусс, чей голос не имеет себе равных. А разве… господина Дени еще нет?
– Нет, – ответил тот, кого назвали Дюроком, – но он долго не задержится. А пока я приготовил для вас легкий ужин. Я подумал, что вы, наверное, продрогнете после такой длинной дороги.
С почтительной галантностью он подвел Марианну к стоявшему у камина обитому голубым бархатом шезлонгу, затем помог снять плащ. Оробев от изысканной элегантности обстановки, равно как и от чисто военной выправки незнакомца с мещанским именем, Марианна молча покорилась. Ее так смутил его восхищенный взгляд, что она не заметила, как он переглянулся с Талейраном. А князь отказался снять свой подбитый мехом плащ.
– Спасибо, друг мой, мадемуазель Малерусс с удовольствием погреется, а я возвращаюсь.
Марианна, только протянувшая руки к огню, вздрогнула.
– Как! Ваше сиятельство оставляет меня?
Он подошел к ней, взял руку и быстро поцеловал.
– Я вас не оставляю, дорогое дитя, я вас доверяю! Мне необходимо вернуться! Мой старый друг, баронесса де Сталь, получившая разрешение на поездку в Соединенные Штаты со своим сыном, покидает Париж этой ночью. Я хочу попрощаться с нею и усадить в карету на Морле, где ее ожидает корабль. Но не бойтесь ничего. Мой друг Дюрок проявит к вам отеческую заботу и, когда вы утешите нашего бедного друга, привезет вас домой в собственной карете.
– Надеюсь, что вы в этом не сомневаетесь, – с ласковой улыбкой сказал Дюрок, – и я не пугаю вас, мадемуазель?
– Нет… нет, нисколько! – ответила Марианна, пытаясь улыбнуться.
Он был ей симпатичен, но она чувствовала замешательство. Почему все-таки Талейран не сказал, что не остается с нею? Никогда еще он не вел себя так! Очевидно, свойственная ему проницательность подсказала, что творится на душе у девушки, ибо он, опершись о трость, слегка нагнулся к ней:
– Я побаивался взволновать вас и задеть вашу застенчивость до того, как вы увидите столь достойного человека! Теперь я могу сказать и всю правду: вашим голосом я хочу сделать сюрприз моему другу Дени. Когда вы услышите во дворе шум кареты, начинайте петь, но не говорите, что это моя выдумка.