Она совсем запуталась, кто, кого и в какой последовательности напугал. Но причина неадекватности поведения их обоих была налицо.
– Это от страха, – сказала она самой себе и вздрогнула, поняв, что говорит вслух.
– Что от страха? – Женька поднял улыбающееся лицо и выпрямился.
– Шнурки ты мне развязываешь от страха, – огрызнулась Лена. Ей почему-то не нравилось, что он постоянно улыбается.
– Шнурки я тебе развязываю не от страха. А от врожденной галантности, – объяснил Женька. – Больно мне надо бояться твоих шнурков.
Объяснение было исчерпывающим, и Лена кивнула в ответ, не став уточнять, от чего он целовал ее в подъезде. От врожденной галантности, от страха или от еще чего-нибудь. В последний раз он целовал ее пятнадцать лет назад, и тогда причины для поцелуев тоже были далеко не простыми. Уж так у них в жизни все складывается, что для простых поцелуев всегда требуются какие-то совершенно особенные, сложные причины.
Она застыла на секунду, позволив себе вспомнить те, пятнадцатилетней давности, Женькины поцелуи. Они были такими же, даже на вкус такими же, и губы Женькины были такие же мягкие и в то же время сильные, как и пять минут назад. Эти поцелуи только тем и отличались, что были более опытными и какими-то… отчаянными.
– Есть будешь? – спросила она, сбрасывая охватившее оцепенение.
– Конечно, буду есть, – охотно согласился Женька и, снова растянув губы в глупой улыбке, добавил: – Второй день у тебя столуюсь. Пора привыкать готовить на двоих!
– Мне не привыкать! – ответила она, окончательно разозлившись на эту его неуместную, дурацкую улыбку. – Ты забыл, что ли, что я не одна живу? Вдвоем с любимым мужчиной, который сейчас просто… просто уехал в командировку, вот! – Она выпалила это на одном дыхании и добавила, стараясь не смотреть на вытянувшееся Женькино лицо: – Ты иди в комнату. Включи там телевизор… Или еще что-нибудь включи. А я пойду, ужин разогрею. И надень тапочки, а то полы холодные, ноги застудишь!
Женька с подозрительной ненавистью покосился на мужские клетчатые тапочки, стоящие в коридоре, и задумался. Лена, проскользнув мимо и упиваясь победным чувством школьницы, которой удалось-таки воспользоваться шпаргалкой на провальном экзамене, скрылась в кухне и принялась греметь сковородками.
«И правильно, – нахмурив брови, решительно сказала она себе. – И правильно! И так ему и надо! Потому что нечего! Нечего пропадать на три года, потом появляться и считать, что ты имеешь полное право целовать человека в подъезде два раза подряд и расшнуровывать человеку ботинки… просто от врожденной галантности! Тоже мне, английский лорд нашелся…»