– Осмелюсь ли напомнить, что вам приятнее было бы готовиться к церемонии моих похорон?
– Не будем больше об этом! Я уже дал вам понять, как сожалею о той вспышке гнева. Дорогая моя Гортензия, честное слово, я желаю только одного: увезти вас с собой в Лозарг и жить там, как подобает нормальной семье.
– Я знаю! Вы уже объявили об этом Ее Высочеству герцогине Беррийской, даже не подумав справиться о моем мнении на этот счет. Но дело в том, что я пока не собираюсь возвращаться в Овернь.
– В самом деле? Вы не хотите увидеться с сыном?
Охваченная накатившей волной воспоминаний, Гортензия на мгновение закрыла глаза. Этот бессовестный обманщик, чтобы вернуть ее, решил прибегнуть к гнуснейшему шантажу… Конечно же, ей безумно хотелось увидеть сына, но ведь если она согласится следовать за маркизом, куда это ее приведет? К какому жестокому рабству? Что ей предстоит вынести, как только она окажется за стенами Лозарга? Но все-таки нежность к сыну пересилила, и, не сдержавшись, она спросила дрогнувшим от волнения голосом:
– Что с ним?
– С ним все чудесно. Нам даже пришлось подыскать ему другую кормилицу, так он был прожорлив. Прекрасный ребенок. Настоящий Лозарг!
Улыбка нежности, которая расцвела в сердце Гортензии, помимо ее воли заиграла на губах:
– Как я счастлива… Мой маленький Этьен…
Но ледяной тон маркиза вернул ее к действительности.
– Не знаю никакого Этьена. Моего внука зовут Фульком, как и меня самого. Пойдемте, дорогая, мы и так, с высочайшего соизволения короля, слишком задержались здесь. Его Величество милостиво разрешил, прежде чем мы покинем дворец, обменяться нам здесь несколькими словами. А теперь пора уходить…
– Разделяю ваше мнение. Поеду к себе. Надеюсь, любезные дамы, которые привезли меня сюда, сопроводят и обратно?
– Об этом не может быть и речи, ведь я сам подле вас и с радостью выполню эту миссию. Не угодно ли дать мне руку?
Не сразу решилась она положить руку на вышитый рукав. Но лучше уж не устраивать скандала в этом дворце, где все, как она поняла, относились к ней враждебно… Они молча вышли из гостиной, спустились вниз по лестнице, где теперь Гортензия ловила на себе любопытные или восторженные взгляды. Она вспомнила, что от волнения даже не стала искать среди королевской свиты госпожу де Дино… в конце концов, была она там или нет, уже не имело никакого значения. Племянница Талейрана не смогла бы ее защитить. Да и от чего? От элегантного, вышагивающего рядом дяди, от его улыбки, полной очарования? Ведь саму герцогиню столь долгие годы связывала страсть с точно таким же стариком дядей, и, наверное, сейчас ей Гортензия казалась сущей безумицей…