– Наш, – кивнул на него шофер.
Серпилин поднялся по обледенелым, грязным ступенькам, вошел в помещение и увидел стоявший прямо на полу и показавшийся ему очень большим закрытый гроб. Сын стоял рядом с гробом и передавал какой-то сверток в руки высокой тощей нянечки, которая ночью при Серпилине заходила в палату к Валентине Егоровне.
– Не беспокойтесь, все передам, как сказали. У нас этого – чтоб не передать – не бывает, – говорила нянечка, принимая сверток.
Сын повернулся к Серпилину:
– Собрал немножко, пайкового, для нее и для медсестры.
Сын был прав, но Серпилину стало неприятно.
– Спасибо, – сказал он и протянул руку нянечке.
Она переложила пакет под мышку и, подав ему руку, сказала:
– Все сделали: и обмыли и обрядили. Совсем еще молодая она у вас, жить бы да жить…
– Спасибо, – повторил Серпилин.
– Я сказал, чтоб закрыли и гвоздями прихватили на дорогу, – сказал сын.
– А то тут… – Он не договорил и брезгливо посмотрел на затоптанный пол.
Потом подошел к дверям и крикнул шоферу:
– Вавилов, позовите шофера и бойца с грузовика.
Через минуту вошли все трое.
– Понесли? – спросил сын.
Серпилин нагнулся к изголовью и, коснувшись пальцами пола, стал приподнимать гроб.
Когда вынесли гроб и поставили на грузовик, сын кивнул на соседнюю машину, около которой толпились люди, вдвигая туда еще один, четвертый гроб.
– Вот так и возят. А на кладбище целая очередь. – Он сердито махнул рукой. – Поедем!
Гроб стоял посредине открытого грузовика. По сторонам, к обоим бортам, были прибиты лавки. Серпилин молча полез в кузов.
– Не простудишься? Может, ты в кабину, а? – спросил сын, влезая вслед за ним.
– Закройте борт, – не отвечая, сказал Серпилин топтавшемуся около грузовика бойцу.
Боец закрыл борт и, схватясь за него руками, хотел тоже влезть. Ему казалось неудобным сидеть в кабине, раз генерал поедет снаружи.
– Идите в кабину, – сказал Серпилин.
«Виллис» пошел впереди, грузовик за ним. Сейчас, когда они сидели с сыном в грузовике на лавке, по обеим сторонам гроба, гроб показался Серпилину еще больше.
– За двадцать пять, – сказал сын. – Не мог другого достать, и этот-то… – И он, снова не договорив, махнул рукой.
В последний раз Серпилин увидел лицо жены на Новодевичьем кладбище, у могилы.
Они слезли с грузовика у ворот, шофер с «виллиса» остался сторожить и прогревать обе машины, а Серпилин с сыном, второй шофер и боец, вчетвером, понесли гроб через все кладбище к дальнему концу его.
Гроб не показался Серпилину тяжелым, он только все время, пока шли, боялся оступиться. Кладбище было заметено снегом, приходилось перебираться через холмы забытых могил.