Я отказалась от предложенного Леной завтрака, сняла с гильзы отпечатки пальцев и проверила их по милицейской базе данных. Как и следовало ожидать, моего снайпера в ней не было. Может быть, Константин Вячеславович был вообще его первым делом.
Подъехал Боря. Сев в машину, Серегин обернулся и внимательно посмотрел мне в глаза.
– Вы что-то хотели мне сообщить, Евгения Максимовна?
– Да, – ответила я и вкратце поведала клиенту о своих утренних приключениях и выводах. – И еще, – добавила я в конце. – Он обязательно вернется. Может быть, завтра, может быть, уже сегодня. Я не сомневаюсь, что он будет снова стрелять с территории завода, по двум причинам: во-первых, это единственное место, где вас можно застать наверняка, во-вторых, привычка – великая сила. Армейские снайперы могут сменить позицию, время работы, но район боевых действий меняют нечасто.
– Замечательно. Что вы собираетесь делать? – спросил клиент.
– Устрою засаду, – ответила я. – Возьму на месте преступления и поговорю с ним по душам, прежде чем сдать в милицию.
– Вы совершенно уверены, что он вернется? – спросил Серегин. – Видите ли, мне не хотелось бы лишать себя вашего общества, на тот случай, если заказчик придумает что-нибудь новенькое. Без обид, Боря.
– Абсолютно, – отрезала я.
– Замечательно, на том и порешим, – сказал клиент. – Но на всякий случай я все-таки сегодня заночую у друзей. Как говорится, на Аллаха надейся, а ишака привязывай. Русская народная мудрость. Поехали, Боря.
Первым делом я смоталась к «Наутилусу» за своим «Фольксвагеном». К счастью, с ним ничего не случилось, а ведь погромщики вполне могли побить стекла или изрезать шины. Потом поехала домой, где взяла целый ящик сигнальных мин армейского образца, купленных по случаю у вороватого прапорщика. У них был просрочен срок годности, и они все равно подлежали уничтожению, но для моих целей вполне годились. Вернувшись к дому Серегиных, я облазила весь завод, вычисляя и минируя возможные позиции снайпера. От использования сигнализации я отказалась по двум причинам. Во-первых, в некоторых отношениях сигнальные системы менее эффективны. Взорвавшаяся под носом мина – зрелище не для слабонервных: сначала в течение пятнадцати секунд стоит дикий вой и бьет вверх столб слепящего пламени, потом в разные стороны с шипением разлетаются трассеры. Вреда он них никакого, разве что в глаз попадет, но психологическое воздействие огромно, особенно если устанавливалась не одна мина, а целая связка. Мне приходилось видеть, как здоровые мужики, опытные, тренированные бойцы, нарвавшись на такую засаду, теряли самообладание, роняли оружие и падали на землю, зажмурившись и закрыв голову руками. То же самое запросто могло произойти в нашем случае. Когда же он, наполовину ослепший и оглохший от такого фейерверка, пробежит обратно к машине, там его уже с распростертыми объятиями встречу я. Была и еще одна причина, по которой я сделала ставку на мины, а не на цивилизованную сигнализацию. Надо же все это добро как-то использовать, наконец?