– Как ты сказала? Повтори!
– А вот так и сказала. Как есть! Все, мне пора!
Домой Гриша вернулся ночью, когда Воронков спал. Сидели с Терещенко на кухне.
– Мириться вам надо. Вы с одного города, – советовал Серега. – Он, конечно, человек взрывчатый. Контуженный…
– Я понимаю, – вздохнул Гриша. – А как быть-то? Как быть? Куда мне идти? И что, прощать оскорбления, которыми он Нину покрывает?
– Тоже верно, – согласился Терещенко. – Такой ночью прирежет – и ему через его контузию ничего не будет! Он мне рассказал, что вчера москвича одного отметелил. Говорит, хлопец тот теперь на одни зубы год пахать будет! Ты берегись его, Гриня!
– Серег, давай домой поедем! Я домой хочу!
– Не могу! – замотал головой Терещенко. – Мама там голодает, на меня одна надежда! А тут, Гриня, тут богатства немеряно. И нам достанется, если будем вести себя мудро. Только руку протяни…
– Если раньше ноги не протянешь! – выкрикнул Гриша.
– Да тише ты! А Нина як же? Ты шо, ее тут одну бросишь?
На улице метель, свистит ветер. Гриша грустно брел к своем ларьку.
ГОЛОС ГРИШИ:
– Все одно не разбогатеем. Мир давно на богатых и бедных поделили. А нас не спросили – в какую хотим команду. Мы – люди маленькие. И если что с нами случится – невелика беда, никому до нас дела нет…
…Вечером он сидел в ларьке. Было уже темно. В окошко постучал какой-то парень.
– Братан, сотню не разменяешь?
– Денег не меняю. Может, что купишь?
– Не, не куплю. Меняй, – нагло улыбнулся тот.
– Да не буду я, – огрызнулся Гриша.
– Точно не будешь?
– Точней не придумаешь!
– Ну лады. Посмотрим!
Парень удалился, но ненадолго. Запертая изнутри на ключ дверь вдруг таинственным образом отворилась… Ее открыли другим ключом.
Гриша вскочил. Перед ним стояли трое. Одного из них он только что видел.
– Не хочешь деньги менять, мы их так возьмем! – оскалился парень.
– Нет! – закричал Гриша. – На помощь!
Но никто на помощь не пришел. Вечер был поздний, на улице – ни души.
Гришу сбили с ног. Двое парней колотили его до тех пор, пока он не потерял сознания. Тот, что просил разменять деньги, открыл кассу и набил карманы купюрами. А потом все трое начали крушить полки. На пол полетели бутылки с пивом, сигареты, пирожные…
Гриша очнулся через пару часов. Одежда была липкой от крови. Губы разбиты в кровь. В ларек ворвался Ахмед, он стал вопить, проклиная Гришу:
– Скотина ты проклятый, сволочь нехороший, что сделал – не понял? Убью, уволю – мало. Посажу! Зачем дверь открывал?
– Они сами! У них был ключ! – пытался объяснить Гриша, но хозяин не слушал его.
– Кто сами? Кому врешь? Зачем врешь?! Ай, подлец. Я тебе верил! Ишак я, ишак! Все вернешь, до рубля! Не вернешь – посажу! Убью! Три дня сроку даю. Три!