— Именно что. Я его, изволите ли видеть, в книжечку себе переписал. Вдруг, думаю, пригодится. И вот как раз…
Он, сопя, лезет под халат и из кармана пиджака медленно извлекает старую, рассыпающуюся книжечку, стянутую тонким резиновым колечком, как коробочка с лекарством. Валериан Афанасьевич, сняв колечко, раскладывает книжку на столе перед собой. Многие из замусоленных страничек в ней приходится даже не перелистывать, а перекладывать. Видно, что служит эта книжица доктору с незапамятных времен. И еще я замечаю, как много фамилий в ней обведено неровной чернильной рамкой. Это все ушли от него друзья, наверное. У стариков много потерь.
Но вот Валериан Афанасьевич утыкается толстым пальцем в одну из Страничек своей книжки и не торопясь диктует мне адрес Нины Топилиной. То есть теперь уже не Топилиной, а, оказывается, Сорокиной.
Что же, надо срочно передать этот адрес в Подольск, Пете Шухмину и попросить его привезти Нину в Москву.
Я сердечно прощаюсь со старым доктором, заодно прошу разрешения воспользоваться телефоном, оказавшимся в кабинете, и звоню Кузьмичу.
Из поликлиники я еду в министерство. Там мне надо повидать Меншутина, Любу и ее подружек, причем с последними надо не просто повидаться, а побеседовать по душам.
Вот из чего главным образом состоит наша работа. Как видите, меньше всего в ней погонь, стрельбы и засад. Хотя, конечно, без этого не обходится. Но главное — это бесконечные встречи с самыми разными людьми, размышления и поиски пути, единственного пути в немыслимой путанице людских характеров, отношений, поступков и судеб, иначе говоря — во всех сложностях сегодняшней непростой жизни. Сколько надо знать, сколько уметь, чтобы в конце концов все же найти этот единственный путь?
Всю дорогу до министерства, погруженный в свои мысли, я ощущаю на душе какое-то непонятное, теплое чувство, словно что-то хорошее случилось сегодня со мной. И все вокруг, на что я только ни посмотрю, как будто окрасилось этим добрым чувством: люди вокруг, дома, магазины… И только уже перед самым концом пути, подходя к министерству, я ловлю себя на том, что неотступно возвращаюсь мыслями к старому доктору. Жаль, мне, вероятно, не представится случая еще раз повидаться с ним. Есть люди, от встреч с которыми память остается надолго, как ни мимолетна была встреча, люди не просто умные и добрые, а побуждающие и других делать добро. Характерно, что даже черствая, расчетливая Нина не забывает старика. Вряд ли ей что-то надо от него. Видимо, старый доктор задел что-то доброе в ее холодной душе, остался где-то в уголке ее, и этим он ей, наверное, дорог, за это она ему благодарна.