- Доигрались, соколики...
- Так и учить, вдвое кнут ссучить.
- Житья нет. Ни курей, ни утей не убережешь.
- Теперь за скотину взялись. На чеченов грешим, а тут свои хуже чеченов.
- Работы нет, властей нет, родители не указ. Воля... А воля, она и меды пьет, и кандалы кует. Сколь веревочке ни виться...
- А где же отец, старый Репа?
- Не знает еще. Таиска побегла рысью.
- Это какую сердцу надо иметь отцу с матерью?.. В кузне кованную. Какими слезьми реветь... Деточки мои, деточки...
- А какими слезьми баба Нюра ныне ревет? Корову потерять... Мыслимое дело?
- А Варя? Овечек пестала, пестала, продам, мол, да, может, на уголь хватит. Вот этот же Репа и угнал. Рожа бесстыжая. Правильно мужики делают. Старые люди, они не глупей нас были... Своими средствами. Плетьми... А зимой в проруби накунать. И плетьми так освежуют, что больше свежатинки не захочешь. До смерти зарекешься.
- Наша бабка тоже рассказывала. По всем хуторам вот так-то вот, со шкурой и головой. На Скуришки, Теплый, Осиновку... По лету все завоняется, мухота роем. И так ведут до станицы.
Звякало железо, призывая народ хуторской, мыкались ребятишки, забегая наперед, с удивлением и страхом разглядывая изватланных в коровьей крови и навозе братьев.
Старший народ судил:
- Они сроду такие были, а ныне - и вовсе.
- Господи, теперь ночи не спи, про своего думай... Мыкается, хоть на цепь сажай.
- Век на цепи не просидит. В колхозе работа все же держала: трактористы да комбайнеры, шоферы, а ныне и вправду мыкаются без дела.
- Люди ищут, находят. Едут и в Крым, и в рым.
- Чего они там находят? Так-то вот...
- А все же жалко, молодые. Репанцы, они сроду глупомордые, а как выпьют - совсем дураки.
Между тем помаленьку, но миновали последние хуторские дома. Ребятишки не отставали. Да и взрослые нашлись любопытные.
Разгорался ясный январский день. Под солнцем, под легким ветром облетал с деревьев куржак, сверкая переливчатыми блестками.
Дорога пошла под уклон, к Дону. Чернели у берега на заснеженном льду две большие квадратные майны.
Городские же рыбаки к этой поре успели проведать Голубинскую протоку, там ловился окунь, но мелкий. Поднялись по течению выше, где в устье невеликой речки брались хорошая плотва и красноперка. Но отцу девочки на месте не сиделось. Он любил "судачить" на блесну, "вуалехвостку", живца. А судака, как известно, надо искать, не лениться. Вот и катили с дочерью от места к месту по толстому ледяному панцирю. Бурили лунку за лункой. Но судак, как говорят рыбаки, "молчал" и даже "не любопытничал", играясь с наживой.