Я нагнулся над ним, изучая зрачки его глаз, чтобы привлечь внимание к себе.
— Как долго ты был утром под водой? — спросил я.
Он улыбнулся.
— Я не нырял, — ответил он затем.
— Мне нет дела до того, зачем ты нырял. Меня куда больше заботит твое здоровье… Как долго ты был внизу? И на какой глубине?
Он покачал головой и повторил:
— Я не нырял.
— Черт бы тебя побрал! Я знаю, что ты нырял. Это было у старого затонувшего корабля, да? Там где-то около двадцати фатомов. Но сколько ты там пробыл? Час? Или еще дольше?
— Я не нырял, — настаивал он. — Это правда, Майк! Я не нырял.
Я вздохнул, откинувшись назад. Быть может, он говорил правду. Люди устроены по-разному. Возможно, что его особенности физиологии сыграли такую шутку, и это был другой вариант — не тот, что предполагал я. Однако, все это было так близко к истине… На мгновение я примерил его на место поставщика камней, а Фрэнка — на место укрывателя краденого. Итак, я пришел к Фрэнку со своей находкой, Фрэнк сообщил Полу о таком обороте дела, и тот, забеспокоившись, отправился, пока все на станции спали, убедиться, что его добро по-прежнему там, где он и предполагал. Во время неистовых поисков его ткани накопили много азота, а затем произошло все остальное. И эта стройная гипотеза поразила меня своей логичностью. Но коснись это меня, я нашел бы способ прервать погружение. Я всегда мог соврать что-нибудь для того, чтобы подняться наверх раньше срока.
— Ты не можешь вспомнить? — попытался я еще раз.
Он начал без особого воодушевления клясть все на свете, но потерял последний энтузиазм после дюжины-другой слов. А затем он протянул:
— Почему ты не веришь мне, Майк? Я не нырял…
— Ладно, я верю тебе, — сказал я. — Все в порядке. Так что, отдыхай.
Он потянулся и вцепился в мою руку.
— Значит, все прекрасно, — решил он.
— Ага.
— Все это так — как никогда не было прежде.
— С чего ты взял? — поинтересовался я.
— …прекрасное.
— О чем ты? — настаивал я.
— Ты знаешь, я никогда не притронусь ни к одному из них, — сказал он в конце концов.
— Тогда в чем же дело? Ты знаешь?
— Проклятая красота… — сказал он.
— Что-то стряслось на дне? Что это было?
— Я не знаю. Уходи! Не зови это обратно. Все так, как должно было быть. Всегда. Не та дрянь, что ты взял… Начало всех неприятностей…
— Прости, — сказал я.
— …это началось…
— Я знаю. Прости, — рискнул я. — Добытые вещи… не иметь…
— …говорено, — говорил он. — Растранжирь их…
— Я знаю. Прости. Но мы дали ему, — продолжал я.
— Ага, — отреагировал он: — Затем… О, господи!
— Алмазы… Алмазы в безопасности, — предположил я быстро.