— Так напьются хотя бы, — заметил Кораблев, осторожно зевнув и тут же поморщившись — зевать было больно.
— Так они же и так напьются, — объяснил худой. — Их же, е-н-ть, нагишом в барокамеру посади — через час бухие будут, так что им бабки отдавать никакого резона.
— А что же делать? — тоном клинического дебила спросил Кораблев.
Парень в кожанке нехорошо улыбнулся и покрутил головой с самым что ни на есть обиженным выражением лица.
— Ну, дядя, ты того… даешь, в натуре. Типа не понял, да? Под дурачка, типа, закосил?
— Типа, — сказал Кораблев. — Ладно, сколько?
Парень опять покрутил головой.
— Нет, ты все-таки козел. Не зря тебя так разрисовали. Я что, милостыню у тебя прошу? Типа мне хавать нечего, спиногрызы дома плачут, да? Я тебе, мужик, защиту предлагаю, а ты кочевряжишься, как муха на стекле: чего, зачем, сколько… За конкретную защиту и башлять надо конкретно. Это называется «крыша», врубаешься?
— Врубаюсь, — сказал Кораблев. — Потому и спрашиваю, сколько тебе надо, чтобы ты отстал. До чего страну довели, суки! Ни пройти, ни проехать, ни вздремнуть по-человечески. Шел бы ты на завод, сынок. Ну, какой из тебя рэкетир? Смешно ведь… типа. На, возьми сотку и отвали.
Он левой рукой вынул из внутреннего кармана сто долларов и, зажав их между фалангами среднего и указательного пальцев, небрежно протянул в окно. Худой молча взял деньги, внимательно осмотрел купюру со всех сторон и, глядя в лицо Кораблеву пустым взглядом маленьких невыразительных глаз, сказал:
— Фальшивые. Ты за кого нас держишь, фраер московский?
Он рванул дверцу на себя. Краем глаза Кораблев заметил, как одновременно распахнулись все четыре дверцы стоявшей впереди «нивы», выхватил из кармана пистолет и выстрелил — больше он не собирался терпеть побои от кого бы то ни было.
По его расчетам, у него был неплохой шанс выйти из этой переделки живым. Судя по расстоянию, отделявшему его «опель» от «нивы» бандитов, он мог успеть запустить двигатель и прорваться сквозь заслон. Кроме того, все эти провинциальные стервятники привыкли к легкой добыче и могли просто отстать, удовлетворившись тем, что уже получили.
Худой еще падал, держась обеими руками за простреленный живот, а Кораблев уже завел машину и дал задний ход. Он смотрел назад через плечо, слегка пригнув голову на тот маловероятный случай, если у кого-нибудь из бандитов окажется при себе пистолет, и не успел ни испугаться, ни хотя бы удивиться, когда по его машине в четыре ствола ударили из автоматов.
Тело Кораблева конвульсивно задергалось под градом пуль. «Опель» несколько раз взревел, рывками двигаясь по обочине, въехал багажником в придорожные кусты и заглох. В наступившей тишине стало слышно, как из пробитого в нескольких местах радиатора с хлюпаньем вытекает охлаждающая жидкость.